М. Парфенов - Голоса из подвала

– Это же мои. Варя из «Б»… – прошептала Лена, уставившись на Молдаванина.

То, что она безошибочно узнала голос ученицы по истошному нечленораздельному воплю, стало для нее самой открытием.

– Класс какой? Аудитория?

Они поспешили на крики. Расписание подопечного седьмого «Б» Лена помнила не хуже самих детей, но сейчас от волнения у нее все вылетело из головы. Какой день-то сегодня? Какой урок по счету?.. Мысли путались, хаотично кружа, как перепуганные воробьи.

– Там! Литература! – вспомнила она, когда в этом уже не было нужды.

Дверь соседнего с ее кабинетом класса распахнулась, в рекреацию выбежала Марина с белым как снег лицом. Вслед за ней вывалилась Варя Хворостова с лицом еще белее, чем у учительницы, – и тут же, согнувшись пополам, вытошнила на пол остатки частично переваренного школьного обеда.

– Варя? Марина Витальевна?.. Марин, что случилось?

Однокашница по педагогическому лишь махнула рукой в сторону двери. Лена оттащила Хворостову к окну, а Молдаванин в это время забежал в класс. Открывались соседние кабинеты, наружу выглядывали любопытные дети и ничего не понимающие учителя. Лена рявкнула девятому «А», чтобы не покидали кабинет биологии, а сама рванула вслед за охранником.

Остаток дня происшествие обсуждала вся школа.

Вечером, когда все поутихло и люди – что ученики, что преподаватели – разошлись по домам, они с Витей пили кофе у стоявшего в холле автомата и тоже обсуждали случившееся.

– Ну этот ваш новенький, конечно… боец! – качал головой Молдаванин. В голосе слышались нотки восхищения. – Отделал пацана – мама не горюй! Понятно хоть, за что?

– Ветров у нас хулиган, задира… Но я ни капельки не оправдываю Корнилова.

Охранник усмехнулся.

– Это вы, девчонки, так думаете. Что, мол, на обиду нельзя отвечать силой. А некоторые – вроде вашего Ветрова – только язык кулаков и понимают. Я, знаешь, когда сам в армии служил, тоже приходилось…

– Но мы же не в армии. И не в лагере, не в тюрьме.

Перед глазами до сих пор стояла картина, от которой становилось дурно. Перевернутые, разбросанные по кабинету парты и стулья. Гришина, хнычущая у распахнутого окна. Другие девочки рядом, взволнованные. В задней части комнаты, у шкафа с бюстами классиков, собрались мальчишки, окружив кого-то или что-то. Чуть поодаль Паша Корнилов укладывал в ранец учебные принадлежности. Вид у него был настолько спокойный и отрешенный, что Лене даже в голову не пришло, что причиной всего хаоса может быть он. Она пробежала мимо, не глядя, растолкала ощетинившийся мобильниками седьмой «Б». Увидела, кого фотографируют и снимают на видео ребята.

На полу, прислонившись к стенке шкафа, сидел Максим Ветров. Максик, Ветруша, главный двоечник в классе, один из немногих в «Б», кого можно было хоть сколько-нибудь отнести к «группе риска». Пару раз, разговаривая с ним, Лена чувствовала запах сигаретного дыма, а однажды на перемене он всерьез поцапался с парнем из старших, причем в стычке больше досталось десятикласснику.

Теперь же пострадавшим оказался сам Ветров. Грудь мальчишки тяжело и часто вздымалась, учащенное дыхание было слышно за несколько метров. Глаза прикрыты, посеревшие губы мелко дрожат. Правая рука безвольно обвисла, рукав рубашки потемнел и намок. Витя склонился к нему с телефоном возле уха – вызывал скорую.

Прежде чем Лена успела что-либо предпринять или сказать, хлопнула дверь – Паша Корнилов вышел из класса.

– Родителям-то звонили? – поинтересовался Молдаванин.

– Да. Кстати… – она замялась. Бросила взгляд в окно – школьный двор постепенно тонул во тьме. – Виктор, можно тебя попросить?

– О чем угодно, ленатольевна… О чем угодно.

Лена посмотрела по сторонам. В целях экономии большую часть ламп в школе на ночь отключали, поэтому в обе стороны от поста охраны тянулись слабо освещенные коридоры, полные враждебных теней. Поразительно тихие в сравнении с тем, какими они бывали днем, когда в школьных стенах гремело звонкое многоголосье детей и подростков.

– Ты не мог бы задержаться на час-другой? Подождать, пока я с отцом Корнилова пообщаюсь?

– Без проблем.

– А потом… – Лена коснулась его руки. – Может быть, и зайдем куда-нибудь, как ты хотел. Я была бы тебе благодарна…

– Эй, – Молдаванин сжал ее пальцы и заглянул в глаза, – это вовсе не обязательно, Ленуца. Если не хочешь – не надо никуда идти. Время позднее, я тебя и так провожу. И ты ничем, совершенно ничем мне не обязана.