Алексей Максимов - Серебряный омут

Близился к концу день, за окном сыпал лохматый снег, закрывая собой расчищенные тропинки и дороги. Когда он шел, становилось теплее на улице. Единственное, что расстраивало, так это мысли, что на следующий день после него начинается сумасшедший ветер, и яркое солнце, которое, отражаясь от белоснежного снега, жгло лицо. И ощущение, что скоро весна, – хоть по календарю она уже началась, но его вовсе не было.

Я ходил вокруг машин и постепенно собирал инструмент, разбросанный во время ремонта. Федорович, как обычно, все травил с другими водителями байки о том, как он по северам в молодости своей мотался, какие грузы возил да на каких машинах. Федорович вообще своим юмором блистал среди водителей, хоть его истории особо и не отличались от простых повседневных ситуаций. Этот харизматичный, невысокий и худощавый мужичок, уж очень любящий поболтать да посмеяться, просто так, без веских для этого причин, мог одной своей нестандартной позой или неудачным взглядом заставить улыбаться любого. Я проработал с ним около двух лет и даже не знал, сколько ему лет, на вид, конечно, около пятидесяти – пятидесяти пяти. Он редко говорил о своей семье, но я точно знал, что сам он из города …, есть жена, которая живет в центре в маленькой квартирке, он ее очень любит и каждый свой отпуск мчит домой, а чуть ли не на второй день отпуска они вместе уезжают на рыбалку. И проводят на берегу водоема или в лодке бо́льшую часть выходных. Вроде есть у Федоровича еще дочь, которая, насколько я был просвещен, учится где-то на Урале. Вот и все, что я о нем знал, а все истории, которые он мне рассказывал, как и где работал, так часто звучали, что я уже и позабыл многие из них. А может, честно говоря, и не запоминал, не люблю много знать о людях, просто не интересно.

– Леша, тебе вот не надоело эти гайки крутить? – заорал Федорович у меня за спиной, пока я доставал вороток из-под машины. Я-то хоть в отпуск каждый месяц, домой, с родными повидаться, на рыбалку сгонять. А ты все здесь, забыл уже, наверное, как город-то выглядит, что у тебя за интерес тут? Или деньги хочешь все заработать?» – говорил Федорович, склонившись надо мной, желая, видимо, услышать от меня ответ.

– Да я вот тоже об этом подумал, не пора ли сменить обстановку, а то что-то мне ваша техника уже вот здесь, – я банальным жестом прислонил ребро ладони к шее и заулыбался. – Вы все ездите, ездите, а я только под ней и лежу, – ответил я, вставая с колен, и на его лице появилось удивление. Я догадывался, что мой ответ его не то что удивит, а просто вызовет ступор. И да, действительно, я уже и штаны отряхнул от пыли и, не сводя взгляда с Федоровича, протирал вороток от грязи, ожидая, когда он все переварит и начнет излагать.

– Пойдем перекурим! – предложил Федорович. Повернулся в сторону бытовки и молча пошел. Да… Видимо, его это зацепило, он не мог поверить в мои слова.

Мы пришли в бытовку, закурили… Федорович достал из внутреннего кармана своей потертой телогрейки конверт:

– На, держи, Алексей, тут тебе что-то от нашего руководства прислали, – положил на стол с серьезным видом и толкнул конверт мне. Обычно из бухгалтерии «расчетки» присылали нам индивидуально, поэтому я особо не удивился, но когда взял конверт в руки, его содержимое меня заинтриговало, он был намного толще, чем пакет с «расчетками». Я быстренько взял сигаретку в зубы и принялся распечатывать двумя руками.

В конверте оказалось несколько каких-то коротких писем от руководителя организации. Я доставал одно за другим, успевая прочитывать между строк, в одном из них мне объявляли очередную благодарность за непрерывный труд, в другом было требование, что я должен все-таки оформить свой заслуженный отпуск, который я не брал уже два года. И еще куча разных коротких писем, содержание которых мне и вовсе было неинтересно. И в одном из последних писем говорилось о том, что всю накопленную мною зарплату за два прожитых здесь года я должен забрать из кассы организации либо предоставить им номер счета в банке. Конечно же, Федорович не отставал, он следом за мной все перечитывал и попрекал наше руководство в целом. Когда он добрался до последнего письма и прочел его, я думал, он своим окурком подавится, но он помолчал пару секунд, взглянул на меня, потом обратно в письмо, потом на меня и произнес:

– Да, Леша, с твоими накоплениями можно на острова лететь. А ты все-то тут гайки на моем уазике крутишь. Собирай шмотки, забирай деньги, пока дают, да вали отсюда, а там и в городе, может, чего найдешь, хотя с такой суммой можно лет пять не работать, – с растягивающейся улыбкой и блеском в глазах говорил Федорович.