Константин Подборнов - Восставший

– почему так? – пророптал Антон.

И для чего вообще нужна роскошь в похоронных ритуалах? Разве мертвецам есть хоть какое-то дело до этого? А может все вот эти дорогие ограды и надгробия просто очередная возможность выказать китч перед посетителями кладбища, которые себе такое позволить не могут? В принципе, такое может быть. Если это так, и я прав, то это мерзко и отвратительно.

Подобные мысли наводили на него тошноту, поэтому он старался от них избавиться. Но не успел Антон толком поразмышлять на этот счет, как пришел ко входу на кладбище. Из окна кустарной, сделанной из листов ржавого металла сторожки горел свет. Решив спросить дорогу до своего дома у сторожа, он постучал в хлипкую дверь. Дверь открыл маленький лысый мужичок на вид лет пятидесяти с густыми белыми усами. Ночь выдалась по настоящему холодной, поэтому на его плечах висела дутая телогрейка, являющаяся частью стандартного комплекта одежды, выдаваемого сторожам, но к несчастью она была ему на несколько размеров больше. Все это в купе создавало комичный образ старого гнома ремесленника. По этой причине Антон несколько приободрился при встрече с ним, однако непонятное и никогда до того невиданное чувство поселилось в его груди.

– Совсем что ли?! Ты чего пугаешь так? – встретил его сторож

– Да я вот… ищу домой дорогу. Не знаете случайно, как добраться до улицы Завалишина?

– Знаю. Сестра моя, троюродная по маме, Любой звать её, там живет. Тебе значится с кладбища выйти, там остановка будет, пройдешь до нее метров двести через подземный переход – не пропустишь, затем на двадцатый автобус, дальше разберешься. Еще можешь на трамвае, но они ходят редко, и может уже не ходят… а вообще, который час? – старичок достал маленький кнопочный телефон из кармана и взглянул на время – О-о-о-о… нет, не уедешь ты так. Значит, слушай… Нет, так тоже не добраться. Ну, не везет тебе, не ходит уже отсюда транспорт.

– Ладно, все равно спасибо. Будьте здоровы.

Непонятное чувство начинало усиливаться и приносить дискомфорт. Антон поспешил развернуться и уйти, потому что чувствовал, что зреет оно по вине сторожа.

–Да обожди ты – обронил сторож – Куда ты пошел то в такой час?

– Я не знаю – ответил Антон.

– Заходи, хоть до рассвета посидишь, или такси вызови, если деньги есть. Давай, давай.

– Ну…наверное, да, так лучше… давайте.

Он хотел уйти, но это чувство, все сильнее жгущее его грудь, не давало ему это сделать, теперь оно становилось похоже на томительное предвкушение.

–Дмитрий Валентинович – протянул руку сторож

– Антон Викторович, можно просто Антон – протянул он руку в ответ

В каморке стояли только старый диван в коричнево бежевую полоску с невыразительным цветочным орнаментом, старое кресло того же фасона и стол советского производства, складной. Для кладбищенского сторожа такой мебели было вполне достаточно. На столе можно было обедать и раскладывать всевозможные виды пасьянсов, там же вплотную стоял диван, по виду взятый с дачи. Он был не особо чист, потому как даже летом спать в каморке можно было только в одежде. Кресло, названное так по ошибке, потому что своей форме это был скорее мягкий стул с подлокотниками, стояло просто так, на всякий случай подобный этому, когда вдруг объявляются незваные гости.

– Извини уж, не Петергоф. Мы люд рабочий, так сказать. Посидеть чтоб было, да поспать. Правильно говорю? Ты присаживайся. Чай, Кофе? Точно… кофе то у меня нет… Уже… Гвозди есть в банке. – Дмитрий Валентинович достал из ящика стола проржавевшую насквозь банку из-под кофе. Он встряхнул ее над головой, и, когда из нее послышался металлический звон, растянулся в беззубой улыбке. – Будешь гвозди?.. Нет? Тогда чай. Черный? Зеленый?

– Зеленый.

– Остался только черный.

– Ну, тогда черный.

– Погоди. Может где-то остался зеленый. Хм. Стой, я ж дома его оставил, внучка приходила в выходные, она то любит зеленый, а я вот не очень. Вот. Поэтому не знаю есть там он; не есть там он. Или это не на этих выходных было, не помню уже. Так какой тебе чай?

– Черный

– Ты ж зеленый сказал! Издеваешься надо мной? Изувер! Я и так тут уже на корячках тут хожу… знаешь, как в старости ноги болят?!! А ты меня тут мотаешь туда-сюда, туда-сюда. Черный! Зеленый! Пирожное! Мороженное! Еще чего изволите? – Дмитрий Валентинович поклонился Антону

– Ты… да вы… вы же сами сказали, что нет зеленого, вот я и говорю, что буду черный.

– Ну так черный и пей тогда, и не надо мне морочить голову