Артем Тихомиров - Комната, которой нет

– Что ты мелешь, тварь! Ты даже не человек!

Позади Федора появилась Людмила, она коснулась плеча мужа, но он отстранился, распаляясь.

– Не говори с ним, не надо, – сказала она.

– Этот выродок по-прежнему качает права, надо кое-чему его научить, – сказал Федор, изучая гнусную физиономию ребенка-чудовища.

– Не надо, это ни к чему не приведет, – попросила Людмила плаксивым голосом.

Федор обернулся и закрыл у нее перед носом дверь детской.

– Ну, что будешь делать? – спросил мальчишка. – Может, потрогаешь мой игрунчик? Любишь секс? Давай, вперед. Знаешь, как будет классно. Я вот с твоей женой занимался этим дело, ты знаешь, да? Здорово, согласен?

– Выродок!

– А себя в зеркале видел? Сравни со мной! – сказало чудовище.

– Выродок. Животное, – сказал Федор, глядя в его черные глаза. – Кто произвел тебя на свет?

– А ты не знаешь? Подумай хорошенько… может, вспомнишь, старый козел.

Федор все хорошо помнил: и то, как чудовище совокуплялось с его женой, и то, как пыталось приставать к детям под видом игры. Его удивляла легкость, с которой иногда они все соглашались на его компанию. Конечно, тогда Федор не мог понять, какие силы стоят за спиной этого существа, как не понимал и спустя много лет.

Федор шагнул вперед, чтобы схватить тварь за шиворот, но промахнулся, потому что мальчишка был быстрее.

– Ненавидите меня? А гений мой? А доброта? А забота об общем благе?

Он пнул Федора в колено, боль пробежала от места удара вверх, по бедру и засела в животе. Федор охнул и стал падать. Ему удалось схватиться за край двери. Ребенок отвесил ему пощечину. Слезы выступили у мужчины на глазах.

– Скот! Животное! Скот! – крикнуло чудовище ему в ухо. Новый пинок – в пах. Федор задохнулся, перед глазами рассыпались черные точки, словно чечевичная крупа.

Федор и представить не мог, что в этой твари столько силы. Но чему удивляться, если оно не человек?

– Ничтожество! – закричал мальчишка опять. Федор ударил первым, наугад – правой рукой, одновременно попытавшись встать. Колено прошила резкая боль. Удар пришелся чудовищу в скулу, оно упало рядом со спинкой кровати Ольги и отвратительно завизжало. Федор встал, одержимый ослепляющей яростью, и пнул ребенка изо всех сил ногой по ребрам. Того подбросило, вопль оборвался. Существо набирало в легкие воздух.

Теперь всю квартиру оглашал жалобный детский плач. Федор на секунду испугался, что, может быть, под действием гипноза принял за чудовище своего сына.

Он смотрел, как мальчишка извивается на полу, а волосы его стояли дыбом.

В детскую проскочила Людмила, лицо ее было выбелено страхом. Муж посторонился. Она бросилась к лежащему и стала причитать во весь голос. Кричать, выть – точно в экстазе. Видимо, в тот момент его жена не отдавала себе отчета в том, что говорит. Федор все слышал, до единого слова.

Людмила называла чудовище сыночком, бедным несчастным ребеночком, гладила по голове, целовала в темные щеки, вытирала слезы. Федор не верил тому, что слышит, на него накатило отчаяние. В полном умственном помрачении он выбежал из комнаты, а потом и из квартиры. Где он бродил в тот вечер и с кем пил, он не помнил, но явился ночью абсолютно пьяным. Алкоголь не помог ему справиться с шоком, и до утра Федор провалялся, мучаясь похмельем и кошмарными видениями. Рядом спали жена и дети, а в детской бродила тварь. Федор слышал, как существо распинывает игрушки, бросает их об стены и что-то бормочет.

Его заставила проснуться давящая боль в груди.

Федор открыл рот, хватая воздух, и ему показалось, что его душат. Массивное тело дернулось в кресле. Мир переворачивался вверх тормашками, распадался, падал в тартарары. Смерть близко… Наконец удалось вдохнуть, Федор еле-еле подавил вопль.

Возрожденные воспоминания вырвались из темноты, словно злобные псы из клетки, и погнались за ним. Федор бежал как мог быстро, но они его догнали. Он чувствовал все то, что испытывал в прошлом, шагнул прямо туда и слился со своей прежней сущностью. В голове стучали слова Людмилы, прижимающей к себе ребенка из комнаты, поющей над ним свою скорбную материнскую песню.

Он вспомнил почти все.

Людмила спала до сих пор, так, словно все это ее не касалось и ее жизнь безмятежна и полна одних радостей. Федор встал, намереваясь растолкать ее, нарочно грубо, чтобы ошеломить, причинить боль, вызвать страх, но не сделал этого.

Комната была здесь.

Федор все-таки пропустил момент ее появления, либо все было рассчитано заранее, чтобы он увидел тот важный эпизод из прошлого и сделал выводы. Хорошо. Ну и что же отсюда следует?