Эльвира Зимогляд: Будем знакомы!

Облизав губы в шоколадной крошке и на всякий случай, протерев рот тыльной стороной ладони, рассматривая узор на серебряной ложке, Шага́не медленно подняла взор, на присевшего к ней за столик мужчину, не поднимая головы. Взгляд исподлобья показывал крайнюю настороженность завтракающий девушки.

– Добрых дней, – приятным до мурашек голосом сказал подсевший к ней мужчина с темно-синими глазами и черными длинными волосами, стянутыми в пучок на затылке. Его три родинки на скуле отвлекали внимание – совсем крошечные черные точки, а взгляд то и дело натыкался на них.

Несмело кивнув, девушка непроизвольно отодвинула свой стул от стола вместе с собой, оказавшись немного дальше от незнакомца. Земля перестала быть закрытой, «непосвященной» планетой, когда Шага́не было пять лет, да и после этого её жизнь проходила размеренно, без специфических дополнений вроде огромного человека со смуглой кожей сидящего напротив нее. Земляне еще лишь привыкали ко всему этому, адаптировались. А уж Шага́не тем более.

Мужчина увидел в ней всё, что хотел, красоту, наивность, доброе, позитивное мышление, чувство юмора. Невинность была приятным дополнением, как и нежный голос, громкий и звонкий смех…

Он назвался Эльвэ́гом. А в последний день отдыха похитил девушку и увез на свою планету.

Они не раз встречались после знакомства, потому Шагане больше злилась, чем боялась, оказавшись в его доме. Но это длилось недолго. Мужчина прилетел домой с девушкой, и та стала его молодой женой. Каждый день Эльвэг превращал в сказку, и вскоре девушка смирилась, а заодно и влюбилась, что не сделать было невозможно. Мужчина баловал молодую жену красивой одеждой, вкусной едой и даже игрушками, Шагане в свои восемнадцать была сущим ребенком, и Эльвэгу это нравилось. Она добавила в его жизнь новые цвета: желтый – цвет яркого солнца на его холодной планете, который он раньше не замечал, розовый – цвет их закатных вечеров и её улыбки, бежевый – цвет её бледной, нежной кожи. Ему нравилась её детская непосредственность, всё та же прямота, доброта и искреннее веселье в глазах. Он открывал двери дома, приходя с работы, и целовал теплую улыбку жены и только через два месяца стал её первым мужчиной. А спустя еще один нежный, светлый, месяц девушка узнала, что беременна.

Друзья Эльвэга заходившие в гости вздыхали, улыбались, и от души хлопали друга по плечу, выражая свою радость за его счастье. Конечно, бедному мужчине и досталось от активной девушки, не обошлось без жарких споров и недопониманий, но те тлели уже в супружеской спальне, как им и полагается, согласно традициям этой земли. А если супругов не примеряла страсть, норов молодой жены укрощало время, подарки и насмешки наблюдающего за пыхтящей женой супруга, с теплотой в синих глазах. Соседка со смешившим всегда Шагане именем, как-то заметила, что муж над Шагане трясется как садовод над редким видом цветка. На других «концах» вселенной воевали люди, воняли гнилью и болью небеса, где-то кого-то предавали, умирали дети, и еще много чего происходило, доказывая, что этот мир никогда не будет идеальным в глазах человека с четкими моральными устоями. Но в доме с высокими потолками и шершавыми стенами, горящим камином и мягким ковром, то и дело, расталкивая воздух животиком, носилась по дому Шагане, как всегда, занимаясь непонятно чем. Бегал за ней от нечего делать большой лохматый пес, кипела на печке каша, в которую, когда она доварится, нужно добавить фруктов – чтобы круглая, мягкая, уже пахнувшая материнством жена, которую самому хотелось съесть, не воротила нос от полезного блюда. С фруктами она любит! Готовила обычно приходящая женщина, уже не молодая и хозяйственная инопланетянка, но когда было время, Эльвэг любил сам сделать что-то вкусненькое для жены и для себя. А в те месяцы, которые Шагане ходила пыхтя и округляясь, Эльвэг готовил часто, чтобы организм жены получал больше витамин, как и организм его дочери… или сына. Можно было узнать пол заранее, но как сказала Шагане: «Так не интересно!».

Больно ранив всё, их мир разлетелся на мелкие, острые осколки, подобно хрустальному бокалу от резкого взмаха жестокой руки, когда Шагане увидела то, к чему была не готова – то, к чему было не готово её неразвитое мировоззрение. Молодая женщина была так шокирована, что родила преждевременно, но ребенок родился здоровым и крепким.

«С каждым днем я всё больше и больше понимаю счастье, и мне кажется это не просто слово, эмоция – это длинная система. В моей жизни не было настолько… сильных моментов, которые бы заставляли меня так счастливо улыбаться, что глаза становились мокрыми, и приходилось чаще моргать, удивлено вытирая слезы на углах подрагивающими руками. Хорошо, что рядом не было никого из друзей, лишь доктор, который помог родиться на свет моему сыну. Моему… сыну. Так непривычно и… и снова улыбка, до боли в щеках. Теперь у меня есть сын! Шагане спала, поела в полубреду и снова заснула. Шепнула доктору, что было не так больно, как страшно. Но всё же её организм ослаб. Мужчина сейчас ушел, но сказал, что всё хорошо, совсем скоро она должна очнуться. И я не знаю, что можно сделать, чтобы показать ей, как я ценю минуты её вынужденной боли, и каким счастливым она сделала меня! Что мне можно сделать? Поцеловать и проглотить от переизбытка счастья? В таком состоянии я могу. Я зажмурился, стоя в коридоре и подпирая стенку, поворошил распущенные волосы и никак не мог избавиться от улыбки. Вид у меня наверняка был весьма растрепанный и глупый, словно у мальчишки, а мальчишкой я перестал быть давно. Очень давно. В кроватке пискнул Исэн, и я пошел к нему, тихо толкнув, медленно отъехавшие двери. Так странно, смотреть на маленького, уже не красного и сморщенного, а чуть бледноватого мальчика, живого, настоящего! И шевелится… и моргает… Он, увидев, что я пришел, перевел на меня сонные, пока чисто голубые глаза, и, скривил рот, причмокнув.