Дэви Орф - Туманная Гора

Эдик нехотя согласился:

– Хорошо. Просто, знаешь, стрёмно как-то. Ту ведь еще кое-что. Страшно мне, браза , понимаешь? Ладно. Ты, это… Спасибо, в общем.

Еще помолчали немного, а потом разъединились.

Чтобы идти в ногу со временем, продвинутый полицейский участок, к которому был прикреплен Жора, ввел обязательное использование нагрудных камер. Теперь при задержании или просто в любой непонятной ситуации необходимым стало использование полѝс-рекордеров. Ну и пока нововведением как следует не наигрались, включалась эта безделушка всякий раз, по поводу и без.

Когда появилось изображение, почти сразу же раздался сдержанный голос Жоры:

– Старший лейтенант Георгий Шуст. Прибыл после окончания рабочей смены по частному делу к Эдуарду Шусту, по адресу: Подъездная-7, квартира 50. Он звонил мне ранее, был взволнован и чем-то напуган. На последующие звонки ближе к вечеру он уже не отвечал. По прибытию на место я обнаружил квартиру открытой. Принял решение включить запись. Захожу внутрь.

После этих слов изображение видеорегистратора изменилось от вида приоткрытой двери на темень коридора и далее самого жилища Эдика. По мере продвижения появлялись все новые детали интерьера: узенькая прихожая, гостиная с остатками какого-то невнятного ужина на тумбочке, включенный телевизор, далее пустая спальня с разбросанными вещами, мало опрятный туалет с ванной и захламленная грязной посудой кухня. Все. Эда нигде не было. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что ранее в квартиру проникли воры и перерыли тут все, а может и полиция приходила с обыском. На самом же деле, и Жора это отлично понимал, такой бардак для его брата являлся нормой даже тогда, когда здесь появлялась Вероника. Хоть Эдик и его девушка встречались достаточно долго, все же еще не съехались. И Эд не успел попасть под женский контроль, а значит, еще было время для вольного толкования «чистоты» и «порядка».

Жора еще раз все обыскал, уже для того, чтобы найти хоть какие-нибудь подсказки, типа рекламки с новой забегаловкой за углом или флаера с доставкой пиццы. Но нет, ничего такого найти не удалось. Регистратор оставался включенным и записывал дальше.

Жора присел на тумбочку перед телевизором. И прежде, чем отключиться, его нагрудная камера запечатлела длинный рекламный блок, идущий с «Ю-Тьюба». Там какая-то ортодоксально устаревшая в зародыше женщина «брежневских» времен вещала елейным голосом, а за ее спиной, будто прогноз погоды, менялось изображение под стать телетексту.

– Отель «Туманная Гора», лучшего места вам не найти! – рассказывала чудная тётенька, – Сюда съезжаются только самые талантливые и неординарные исполнители «этно-фолка», а также музыканты, для которых звуки – нечто большее, чем просто набор нот! «Туманная Гора» расположена всего в нескольких часах езды от северной столицы, и какая благодать! Кристально чистый воздух, высокие горы, огромные сосны, а в реках с прозрачной, как слеза, водой полно форели! Никакой цивилизации! Нет суеты и наносного быта, только натуральное и настоящее! «Туманная Гора»! Идеальное место, если вы решили отключится от проблем и забот города. Добро пожаловать в прошлое, золотой век музыки. Наши двери открыты всем тем, кого гложет ностальгия по далеким 80м и 90м. «Туманная Гора», сюда можно лишь войти, но выйти – уже никогда! Именно так! «Туманная Гора» останется в вашем сердце навсегда! Посетите наш ежегодный фестиваль! И вы не пожалеете! Приезжайте, мы ждем вас! Холодное свежесваренное пиво местной броварни и зажаренная до хрустящей корочки оленина – в лучших традициях…

Жора отключился.

Прошло полгода.

Когда отшумели дожди августа, и в настроении улиц появился слякотно-морозный сентябрь пыльных машин и хмурых прохожих, Вероника окончательно решила для себя, что все кончено. Любви нет, счастья нет и жизнь – всего лишь дразнящая химера, в конце которой единственно правильный выход, смерть.

Животик Ники округлился до аккуратного шара и грудки увеличились в размере, приобретая тугую спелость. На ее худой фигуре эти естественные изменения казались окружающим прекрасным символом будущего материнства. Ей же самой такой расклад не приносил ничего, кроме постоянной подавленности духа и ежеминутного напоминания о бесследно пропавшем отце ребенка. Первые пару месяцев после того, как Эд исчез, она долго плакала в подушку по ночам, потом начала рыдать в голос и лезть на стены. В такие моменты соседи неизменно вызывали скорую. Та приезжала, что-то колола, успокаивала, объясняла, давала направления к психиатрам и уезжала. Через сутки или двое все повторялось по-новому. Когда срок беременности приблизился к семимесячной отметке, Вероника впала в ступор. Рыдания закончились, терзания себя за то, что, не нужно было врать и «залетать по-тихому», перешли из активной фазы самобичевания в пассивную ненависть к самой себе.