Анна Власова - Сказки с окраин

А вот подсобка уцелела. Через битые стекла в окнах внутрь проникал свет и корявые ветки близрастущих деревьев и кустарников. Паркетный пол давно сгнил. На его месте росла трава, папоротник и невысокие кустики бузины. Обшарпанные стены зияли дырами с обгоревшими бревнами, просматривающимися сквозь отколотую каменную кладку. На некоторых кирпичах еще можно было найти следы старой штукатурки, затерявшейся среди мхов и лишайников.

В одном из дальних концов помещения стояли старые шкафы. В пыльных кожаных папках, потрепанных временем, лежали полуистлевшие листы нотной бумаги. Сотни музыкальных этюдов и зарисовок были запечатлены на нотных станах. Это и известные произведения великих музыкантов, и лучшие дипломные работы выпускников школы за всю историю ее существования, и просто интересные и красивые музыкальные композиции. Все это бесцельно оставалось лежать в шкафах, обреченных на медленное исчезновение.

В другом конце помещения, за годы потерявшего все межкомнатные перекрытия, стоял большой сундук. Толстый амбарный замок давно проржавел и валялся рядом. В сундуке лежали истлевшие ткани. Возможно, когда-то они служили занавесками или покрывалами-чехлами на стулья.

Но было здесь одно место, которое ничуть не изменилось со времен своего существования. В самом центре здания, куда проникали косые лучи солнца через большой провал в дряхлой крыше, на уцелевшем паркетном пятачке стоял красивый белоснежный рояль.

Паркет был словно новый. Он блестел и сверкал чистотой, будто его только что натерли. Яркий белый инструмент с клавишами из слоновой кости и позолоченными педалями сиял отполированной поверхностью. Крышка рояля всегда была открыта, а нотный стан всегда был пуст.

Светившие солнце и луна четко попадали именно на это место, освещая музыкальный инструмент и днем, и ночью. Рояль стоял словно в ожидании музыканта, который вот-вот должен выйти из леса, чтобы нарушить привычную тишину старинной нежной мелодией. Он стоял и ждал, но музыкант все никак не приходил, и тогда рояль сам начинал играть симфонию…

Степана всегда привлекали старые заброшенные здания. Чем древнее они были, тем лучше. И неважно, что это было когда-то: столовая или конюшня, церковь или усадьба, больница или постоялый двор. Ему нравилось ощущать время и историю, угадывать, какие события и деяния происходили в стенах зданий, как они повлияли на ход истории или в чьей судьбе сыграли ту или иную роль.

Степан любил слушать тишину. Ведь она могла так много рассказать о постройке. Скрип половицы или оконной рамы на ветру, хруст ветки и мусора под ногой, шорохи на крышах и в темных углах, писки мышей и крики сов. Царапанье суков о гнилые стены и осыпающаяся крошка каменных кладей, тяжелое звяканье цепей и глухой звон случайно задетого колокола. Все это отголоски времени, которое завораживало и заставляло мечтать, думая о вечном и нетленном.

Из своих путешествий Степан приносил не только множество красочных, ярких, а порой мрачных и ужасающих фотографий, рисунков и поэтических зарисовок, но и кучу интересной информации об изученном объекте. Его исторический сайт, посвященный этим заброшенным зданиям, пользовался большой популярностью и у студентов разных направлений, и у ученых, и у простых обывателей, ищущих вдохновения для своих работ или просто интересующихся мистическими феноменами. Каждый находил здесь что-то свое, что-то интересное.

Однако Степан не считал себя ни блогером, ни ученым. Он путешественник по времени. История, природа и загадки насыщали его сильной положительной энергетикой. А если удавалось еще и выяснить, что за объект он исследовал, то это граничило с состоянием легкой эйфории. Этой жизненной энергии и вдохновения Степану хватало на все рабочее время, проводимое в офисе. Ведь путешествовал он только во время отпуска…

Зима в этом году выдалась снежная, но теплая.

Снег блестел и переливался всеми цветами радуги под ранними лучами солнца, окутывая ветви деревьев. Из нетронутых сугробов и наносов чернели корявые суки кустов и засохшие стебли трав. Там, где летом петляли тропы, на снежном настиле виднелись звериные следы. Стайки птиц облепляли рябины, уничтожая богатый урожай. Другие пернатые лакомились остатками семян из замерзших растений.

На невысоких холмах и на склонах оврагов снег порой и вовсе отсутствовал. Серая замерзшая земля с остатками опавшей листвы и сухой травой, запахами почвы и тлена, тонкими и толстыми полосками просматривалась среди могучих и изящных деревьев.