Надежда Ясинская - ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя

На улице, возле остановки, это не всегда удавалось, поскольку нарушение интимной зоны вызывало содрогание хрупких плеч. Я не решался подойти ближе.

Зато в набитом троллейбусе расстояния сплющивались, недоступное становилось доступным. Главное – пристроиться, нырнуть в беспокойный поток, который вынесет в нужном направлении и придавит к ней.

Я заранее наблюдал за колыханием людской массы. В зависимости от количества желающих попасть именно в эту дверь, подгадывал и втискивался за Незнакомкой. Я ревниво пихал локтями собратьев по давкому несчастью, норовивших заполнить свободное пространство, которое было заведомо моим.

Отвоевав прикосновение, я нависал над хрупкой фигуркой: даже мог дотронуться пальцами, не смея развернуть руку, чтобы коснуться ладонью.

Я ловил весенний девичий запах простеньких духов, чувствовал на своих губах щекотливые ерзанья темно-русого хвоста, стреноженного красной резинкой.

Порою, со словами: «Передайте на компостер, пожалуйста», я подавал ей впихнутый соседом талончик, или так же вежливо принимал, стараясь поймать ее взгляд.

Она на меня, конечно же, не смотрела. Она не отрывала глаз от книги.

Зато в двадцатиминутном тесном счастье, по дороге до ближайшей станции метро, мне удавалось выхватывать цитаты из читаемых ею толстенных книг, которые она еле удерживала в тоненьких пальчиках.

***

В конце сентября задождило. Летние платьица Незнакомка заменила старенькой розовой курточкой и плотной юбкой до колен.

Со сменой одежды, изменился и сакральный процесс чтения. Теперь моя Возлюбленная читала модную электронную книжку, которую особо продвинутые коллеги по работе называли непонятными словами «book reader».

Серебристый пластик более подходил к тонким пальчикам Незнакомки, зато лишал меня библиофильской сладости от наблюдения за перелистыванием страниц.

Когда я впервые увидел этот «ридер», противные ревнивые иголочки укололи мое разбитое сердце. Такая книга – удовольствие не из дешевых, на студенческую стипендию не купишь.

Я тоже давно мечтал об электронной книге, но денег хватало лишь на питание, коммуналку и новые носки, взамен прохудившихся. О пластиковой роскоши даже не помышлял.

Благо, дома бумажных книг доставало, которые сумел накопить за долгую учительскую жизнь.

У Незнакомки завелся богатенький поклонник, – понял я.

« Вряд ли ее родители раскошелились на такое сокровище, которое стоит как две девичьих курточки ».

Но какое мне было дело? И на что я мог рассчитывать?

« Я и раньше ни на что не рассчитывал – сорокапятилетний, нищий, неинтересный ».

Глава четвертая

Утро, 11 октября 2013 года, пятница

( продолжение)

***

Подкатил троллейбус, оборвал мои грустные мысли.

По распластанным спинам за разошедшимися дверными створками я догадался: штурм будет не легким.

Краем глаза приметил, что Незнакомка тоже подошла к «моим» дверям.

Пропустил ее вперед, ступил следом. Попробовал втиснуться за розовой болоньевой спинкой, но нахальная тетка пролезла между нами. Для надежности саданула мне локтем под дых.

Я так и остался висеть в дверях, выдохнув, чтобы позволить закрыться створкам.

День начинался плохо.

« Я к ней не дотронулся, и уже сегодня не дотронусь. А кто-то пристроится рядом, облапает… » – зло думал я.

Болтаясь на ухабах, держа не себе давешнюю слоноподобную тетку, которая норовила оттоптать мне ноги, я вспомнил о недавнем сне. Ночные видения в дневном свете казались бредом.

« Если принять во внимание, что сон есть отражением подсознательных процессов, – думал я, в который раз припечатанный гиппопотамом к дверям, – то приснившийся бес живет во мне и чувствует себя превосходно » .

***

Видимо, от затянувшегося одиночества, маразм прогрессировал.

Раньше нечисть мне не снилась. Последний месяц мне снилась Незнакомка.

Я не раз во сне нерешительно целовал ее маленькую грудь, покусывая ареолку, посасывал и щекотал языком…

В тех стыдных снах не было продолжения, лишь отрывки.

Просыпаясь ночью от назойливой упругости и зуда в паху, я силился опять заснуть, чтобы досмотреть продолжение.

Продолжения не было – лишь серая пустота прокуренной холостяцкой берлоги, в которой мне доживать остаток дурной жизни.

« Зато после вчерашнего сна, я могу называть ее Маргаритой.