Алекс Мрит - Путь

Дорога должна появиться метров через пять. Где-то далёко справа сработала автосигнализация, напомнив, что рядом машины, дома, квартиры. Уютные квартиры, мягкие кровати и мирно сопящие во сне люди под защитой каменных стен и прочных железных дверей с мощными засовами и хитроумными замками.

Вдруг в лицо что-то ударило, полыхнуло в голове и онемела нижняя часть лица, затем толчок в грудь, ощущение боли и холода в области затылка. Что это за ерунда?

В сознание пришёл неожиданно и резко, дёрнувшись всем телом. Как будто я кому-то вдруг понадобился и меня выдернув из приятной и уютной атмосферы силой запихнули в какую-то ограниченную форму. Это сопровождалось болью, холодом, зажатостью и ограничением свободы. Холодно и зябко. Озноб несколько раз прошёл волной по всему скрюченному телу.

Что происходит, где я? Полная темнота, трудно пошевелиться, чем-то стиснут со всех сторон. Попробовал выпрямиться и сразу ткнулся головой во что-то твёрдое и холодное. Приподнялся и тут же опять ударился затылком, упав на пол. Голова налилась тяжестью и ноющей болью. Воздух был пропитан затхлостью, старыми вещами и ещё чем-то, что обычно ощущается в закрытых непроветриваемых помещениях.

Изнутри начал подниматься страх и ужас, волна холода опять прошла от пяток до затылка. Меня похоронили. Кто и где? Видимо, отработав ночную смену я ещё остался и на дневную, так устал, что уснул на несколько суток, а родные решив, что лето, с похоронами тянуть не стали и ускорили развитие событий, то есть отправили меня на кладбище. Недавно я смотрел передачу, где рассказывали о раскопках на древних захоронениях. Причём в некоторых могилах скелет лежал в скрюченной неестественной позе, из чего учёные сделали вывод, что человек умер от удушья, очнувшись после летаргического сна. После похорон, спустя какое-то время человек приходил в себя в гробу, погребённый под грудой земли и камней, умирая от нехватки кислорода в замкнутом пространстве, тщетно пытаясь выбраться из своего последнего пристанища. Но это было очень давно, не сейчас, спустя столетия. Врачи, констатировавшие смерть, должны были заметить, что в теле есть признаки жизни, пусть даже слабо заметные. Не знаю, какие явные признаки жизни есть у впавшего в летаргический сон. Вероятно, сердце должно хоть немножечко биться, зрачки находиться в каком-то определённом положении или зеркальце, поднесённое ко рту должно запотеть. Ну и признаков разложения трупа не должно быть. Некоторое количество трупов я повидал за свою жизнь и помнил этот запах, который исходил от мёртвого тела. И цвет кожи. За три дня это становится ясно. А вдруг гроб не заколочен. А вдруг могильщики вырыли неглубокую яму. Может я смогу сломать или приподнять крышку гроба и пробраться сквозь толщу земли, преодолев сотни килограмм рыхлого грунта. Без воздуха, без средств, задыхаясь и барахтаясь под неимоверной толщей сырой земли. Мелькали хаотичные, полные отчаяния мысли. Похоже, что очнулся я вскоре после похорон, так как нехватки воздуха не ощущалось. Болела голова, всё как-то спутанно и туманно. Сознание мутное и вялое. Я бежал сквозь заросли, не разбирая дороги. За мной гнались какие-то люди, хотевшие пустить меня на корм зверькам. Не помню название, что-то крутится. Не помню, что за зверьки – выдры, ондатры или другие? Вроде я убежал от этих маньяков. Было что-то ещё, перед этим. Драка, неразбериха, погоня. Обрывки воспоминаний, всплывающие в виде разрозненных нечётких образов. Погоня, бегство. Это сон или нет? Ночной кошмар? Не получается выпрямить затекшие ноги. Вновь попытался приподняться, ударившись головой о крышку и повалился на пол. Звук гулким эхом разнёсся в замкнутом пространстве. Жутко и неудобно. Провел рукой по голове. Больно. Спутанные волосы, перемазанные высохшей жидкостью. Удар, кровь? Время у меня, наверное, совсем немного. Я принялся ощупывать себя и наткнулся на ключи в кармане брюк. Интересно. Я только хотел убедиться, что с моим телом всё в порядке и вдруг ключи с брелоком, в котором есть маленькое лезвие. Сердце учащённо забилось, я продолжил ощупывать себя дальше. Стоп. Надо расслабиться, сделать дыхание ровным и спокойным. Воздуха, пригодного для дыхания осталось совсем немного. Ещё надо доски разломать как-то. В кармане куртки прощупывались нунчаки. От них мне сейчас толку никакого. Наверное, родные, провожая в последний путь, вспомнили обычаи предков и положили в гроб вещи, близкие покойному при жизни. Если так, то, возможно, есть и что-то ещё. Только пригодится ли мне всё это в нынешней ситуации. Вот если бы фомку или топор где-нибудь рядом припрятали. Жалко, что я не был плотником или взломщиком. Раскрыв брелок и вытащив лезвие, я принялся ковырять крышку над головой. Лезвие уперлось во что-то твёрдое. Я надавил и попытался резать, но услышав скрежет металла о металл остановился. Что за ерунда? Крышка явно была металлическая. Я начал ощупывать пространство вокруг себя. Стенки тоже были металлические, только местами чем-то покрыты и какой-то странной формы. Тряпки, пустые банки, флаконы с чем-то, полиэтиленовая плёнка и всякая всячина непонятного назначения. Это не гроб. Теперь понятно, почему моё тело затекло в таком неудобном скрюченном положении. И запах внутри был мне знаком. Что-то из детства. Мне было лет 10. Мы с дедом попали в сильную бурю. Волны перехлёстывали через борт, обрушивая на нас лавины воды. Ураганный ветер и вода повсюду. Катер как щепку крутило и кидало из стороны в сторону в бушующих водах. Дед с трудом удерживал его против волны. Я вцепился в край лодки, рискуя в любой момент оказаться за бортом в гигантских пенящихся волнах. Уцелеть там вряд ли возможно даже с моим умением плавать. Лодку раскачивало в бешеном ритме, волны хлестали через край. Вода стекала по лицу, ручьями струилась по промокшей одежде. Волны были чудовищны. Разбушевавшаяся стихия показала всё своё превосходство над слабыми и беспомощными перед её грозным ликом людьми. В какой-то момент ситуация стала настолько критической, что я попрощался с жизнью, понимая, что шансов очень мало. Даже сейчас, спустя много лет, я не помнил другой такой сильной бури. По команде деда я залез в носовой отсек, чтобы не вылететь за борт и надел спасательный жилет. В руках сжал спасательный круг для деда, чтобы в случае чего кинуть ему за борт. Здесь было не так страшно, лишь всё бешено раскачивалось и я то и дело стукался о толстые металлические стенки катера. Всё качалось и крутилось, но не было видно чудовищных волн, пытающихся опрокинуть нас. Мне здесь не нравилось, и я хотел выбраться наружу, чтобы видеть надвигающуюся опасность. Но дед не разрешал мне вылезать, грозно прикрикивая. Запах внутри отсека был очень похож на запах, окружавший меня сейчас. И эти металлические стены, замкнутое пространство со спертым воздухом. В катере хотя бы было всё открыто, не было темноты и можно было выбраться в любой момент. Но всё же этот запах. Бензин, смазка, тряпки, железки – промелькнуло в голове. Вдалеке послышались голоса. Вскоре стало возможно различить отдельные слова. Они явно ругались. Люди остановились где-то рядом со мной. Голоса надо мной, но в тоже время где-то рядом. Я хотел закричать от радости, что я здесь, рядом, замурован в железном ящике! Но услышанная мною часть разговора заставила меня не делать этого. Судя по всему, речь шла обо мне: