Надежда Красилова - Мертвые хозяева. Что есть обнажившаяся душа!?

– Все хорошо, не бойся. Мертвые люди спят себе давно в своих могилах и совсем не собираются нас пугать. Все, пора свернуть, Валюшка, тебе повезло, что мама похоронена не так далеко от дороги, – голос брата прозвучал для сестры странно, слишком обычно.

Скованность Вали все не проходила, она не понимала, почему Гриша так спокоен. Сходить ночью на кладбище – это не к соседям в гости сходить и не в магазин.

Чтобы дойти до могилки матери, пришлось обойти пару других могил, немного запинаясь о корни. Тут уж Вале просто хотелось кричать от страха. Страшные неровные и большие бугры, а не простые могилки, слишком острые пики оградок, тянувшиеся вверх, едва видные, но как будто живые лица хозяев своих вечных пристанищ и корявые деревья в чреве темноты, кажущиеся исполинами и стражниками усопших душ, заставляли сердце бешено стучать.

– Валюша ты в порядке? Все, мы у мамы, не узнала, что ли? – забеспокоился брат.

– Заходим быстрей за оградку, у мамы безопасно, да, да безопасно! – Валя поспешила снять цепь с оградки и зайти внутрь. – Гриша, обратно цепь повесь!

Могилка матери была аккуратной, со столиком и лавочкой. Валя заботливо посадила цветы и часто до этого приходила их полоть и поливать. Железный крест с табличкой был вместо памятника, муж поскупился на него и все тянул время.

– Ну как скажешь. Да ты вся дрожишь! – Гриша подошел к сестре и усадил ее на лавку. – Представь, что сейчас день, птицы поют, солнце светит и вокруг благодать.

– Небо такое хмурое стало, а дождь не пойдет, интересно? – расстроенным голосом проговорила Валя.

– Не думаю. Ну ладно, давай покрестимся, а то совсем позабыли.

Вале сразу стало легче и спокойней, и как она сразу не додумалась это сделать. Теперь ее не испугало даже противное карканье вороны. Они вспомнили вслух, какая хорошая была у них мама, как она вкусно готовила простую незамысловатую пищу, как она их любила и всегда говорила им, что гордится ими. Они все говорили и говорили, то и дело отмахиваясь от приставучих комаров. Валя залилась слезами, когда вспомнила, как угасала и чахла их мать, хоть они и до последнего надеялись, что она выживет и победит болезнь.

– Ма-моч-ка, милая, как ты нам нужна! Ма-ма! Как жизнь жестока! Как жестока! – Валя сползла с лавки и упала на землю, горько стеная.

– Валюша, вставай давай! Мама в раю сейчас, она бы не хотела, чтобы ты так убивалась, – Гриша приподнял сестру и усадил обратно на лавку. – В раю она, и ей там очень хорошо, – кривя душой, говорил брат.

– Я не ребенок, Гриша. Кто знает, есть ли этот рай, да не должна она была умирать, не должна! – Валя разозлилась, что случалось с ней очень редко.

– Изменить уже ничего нельзя! Она нас любила, а значит, не хотела, чтобы мы были несчастны, – Гриша ответил жестковато, но потом смягчился, когда вспомнил, как Валя с трудом отходила от этой потери. – Валюша, не горюй, хотя бы ради меня.

– Цветы, цветы я, бестолковая, должна была принести, ее любимые лилии, –Валя еще пуще расстроилась.

– Посиди тут, я сейчас нарву цветов, где-то тут недалеко они росли, дикие, – Гриша хотел сделать все, чтобы сестра успокоилась.

– Я с тобой пойду, – Вале не хотелось оставаться одной.

– Я быстро, тут рядышком! – он проворно встал.

Гриша вспомнил, что рядом с кладбищенской помойкой выросли какие-то белые цветы, и Валя бы точно смутилась сорвать их у какой-то кучи хлама, а для Гриши это было ничуть не странно. Но ему тоже было здесь не так уж комфортно, особенно когда на ум приходили произведения Гоголя, мастера жутких историй.

Валя онемела от поспешности Гриши и, осторожно оглянувшись по сторонам, притаилась, как мышка, и стала смотреть, как ветер плавно трепыхал ленту большого венка на соседней могиле. Одна среди бескрайнего моря могил, среди слабого, но очень жалобного скрипа деревьев, среди напоминания, что жизнь ничто, а смерть – все, смерть – это конец для каждого. Умереть и быть для всех вот такой пугающей взор могилой. Днем ей бы не пришли такие странные мысли в голову.

Сейчас ей казалось, что так бессмысленно после смерти иметь вот такой свой неуютный клочок земли для захоронения бренного тела.

При жизни люди имеют свой дом, плодородную землю, являются хозяевами своей собственности, а после смерти они являются хозяевами своего захоронения, своей могилы. А нужен ли душе и телу этот клочок земли, неужели действительно после смерти можно обрести покой, только если тебя как подобает отпели в церкви и после, как принято, похоронили.