Илья Скалин - Где-то за Пределом

За глаза Петра Ивановича прозвали трупоедом, потому что порой из морга бесследно пропадали мертвецы. Не всегда тела, за которыми не приезжали безутешные родственники, попадали в документацию кремационной бригады. Руководство, такое положение дел не беспокоило, но слава о патологоанатоме клиники ходила соответствующая.

Когда Пётр Иванович открыл дверь, на него буквально хлынула темнота, заточённая в прозекторской. Набросилась на него с отчаянным криком. Трупоед отпрянул, поскользнулся на непросохшем после утренней уборке полу. Поток брани, которую испуганный человек всегда генерируют с особой виртуозностью, оборвался одновременно с ударом грузного тела о мокрый кафель.

Пётр Иванович прижал правую ладонь к груди. В глазах потемнело. Сердце будто погрузили в миску с острым соусом табаско. Раскалённые гвозди боли прошили левую руку, заставляя пальцы судорожно скрючиться. Тело покрылось пленкой холодного пота. Трупоед уже пережил микроинфаркт три года назад и сомневался, что его потрёпанное сердце выдержит второй приступ.

Последним, что увидел Пётр Иванович, перед тем как лишился чувств, была согбенная голая тощая фигура с отвисшими ягодицами, медленно удаляющаяся по коридору.

Морф сидел на стуле рядом с кроватью пациента, который прибыл ранним утром, и ждал, когда тот оклемается. Судя по записи в медицинской карте, сейчас в его крови циркулировала изрядная доза транквилизаторов.

Морф посмотрел на соседнюю свежезастеленную койку и вздрогнул, вспомнив налитые кровью глаза Старика. Не успело ещё тело пациента №3028 остыть на холодном секционном столе, как в его бывшие покои уже вселился новый постоялец. Свято место пусто не бывает. Хотя большинство пациентов, да и кое-кто из персонала скажут, что оно скорее проклято.

Морфу было вовсе не обязательно тут околачиваться, но у него сегодня было своеобразное посвящение. До которого, впрочем, никому кроме него не было дела. Этого пациента ему доверили вести самостоятельно – от и до. Давно пора. Ему надоело выглядывать из-за спин старших товарищей и с благодарным видом подбирать крохи знаний об излечении беснующихся душ, которые в большинстве случаев ограничивалась списком весёленьких таблеток. Совсем скоро он станет настоящим врачом, а не ординатором на побегушках. Морф был горд собой и хотел произвести хорошее впечатление на своего первого подопечного.

Он в который раз пробежался глазами по медицинской карте пациента.

– Антон Дюран, что за дурацкое имя, – усмехнулся он.

– Имя нормальное, а вот из-за фамилии мне в своё время пришлось стерпеть немало насмешек. Одноклассники звали меня – Дюрка.

Морф удивленно поднял брови, увидев на лице пациента лёгкую улыбку, и что тот подсматривает за ним через щёлку неплотно закрытых век.

– Да… Я и имел ввиду… фамилию… – растерялся Морф. – Простите… Не ожидал, что вы так быстро очнётесь. Давно не спите?

– Какое-то время.

– Почему сразу не дали мне об этом знать? – Морф приосанился и сделал вид, что делает какие-то важные заметки в карте Дюрана.

– Хотел убедиться, что вы не вколете мне какую-нибудь дрянь, как только я подам признаки жизни. Последнее моё пробуждение было не из лучших. – Дюран вспомнил, как проснулся, пытаясь удержать на плечах раскалывающуюся с похмелья голову, и добавил. – Впрочем, как и предпоследнее.

Антон собирался почесать щёку, но вместо этого уставился на руки.

– Почему я привязан к кровати?

– Это обычная предосторожность. Мы не знали, в каком настроении вы придёте в себя.

Дюран выжидательно посмотрел на доктора и, не добившись никакой реакции, сказал:

– Настроение – высший класс.

– О, конечно, – спохватился Морф. Раз это его пациент, значит, ему и решать когда можно снять ремни.

Положив медицинскую карту на стул, он принялся освобождать Дюрана от пут.

– Меня зовут Андрей Палев, но мне будет приятней, если вы будете называть меня Морф. Я ваш лечащий врач и…

– Но мне обещали, что меня будет лечить доктор Кирцер, – потирая запястья, начал было Дюран, и запнулся, вспомнив об уговоре с Хершем.

– Кто вам обещал? – напрягся Морф, он не хотел упускать своего первого пациента. – Вы уже успели с кем-то переговорить? Но когда? Насколько мне известно, вы были в бессознательном состоянии с того самого момента, как вас забрали санитары.

Дюран приподнялся, подложил под спину подушку, почувствовал отвратительное головокружение. Противный комок дёрнулся в желудке. С трудом подавив желудочный оргазм, Дюран дождался, когда перед глазами выровняется картинка. В голове ползал маленький болезненный червячок. Как и много раз до этого Антон мысленно пообещал себе, что больше никогда не возьмёт в рот спиртного.