Марион Пьери - Смертельный эликсир

– О да! Фестиваль! – с экзальтацией воскликнула мадам Соваж. – Когда мы были юными гимназистками, то с твоей тетушкой и матушкой-покойницей съедали на нем добрую головку такого лакомства, как нёфшатель. Прекрасный вкус! Нежный аромат грибов и пушистой плесени! А с белым хлебом и красным вином – это вообще пища богов! А сыр «мимоле́т», оранжевый цвет у которого от морковного сока! Сейчас уже такого продукта, как мы едали в детстве, не делают.

Франсуа согласился с престарелой мадам, поцеловал ее в дряблую щеку и стал спускаться по лестнице в сад. Неожиданно его догнал Пьер.

– Послушай, брат, – сказал он, не глядя Франсуа в глаза. – А ты зачем приходил?

– Да так, заглянул повидать крестную и тебя, – ловко соврал Франсуа.

– А… – протянул Пьер. – А я подумал, что денег просить.

Помолчав секунду, он добавил:

– С этим делом у нас туго. Все деньги в банке. Ни единого су мы оттуда не берем. Все на черный день. Обходимся моим жалованием. Очень скромно живем, ты же видел. Я своими деньгами не распоряжаюсь.

– Хорошо, Пьер, – сказал Франсуа и похлопал его по плечу. – Спасибо за суп. Приходите, тетушка будет вам рада. Устроим родственный обед, как когда-то.

Уходя, Франсуа думал. Вот он сказал: «Хорошо, Пьер». А что хорошо? Что два взрослых мужчины не могут иметь доступа к деньгам семьи? Им не доверяют? Боятся, что деньги будут пущены на ветер и жить будет не на что? Только один из-за этого недоверия стал алкоголиком, а другой скоро станет невротиком.

Франсуа искал ответ на вопрос, идя по дороге к дому своей тетушки. Почему только тетушки? Это и его дом тоже. Стоит узнать, сколько дают сейчас по закладной за участок земли и строение. Пока он обдумывал эту возможность, сами деньги плыли прямо к нему в руки. Мадам Додар сегодня также была на сборе моллюсков и сейчас со всей своей свитой из свободных кухарок и мясников возвращалась в Понтабери. Она окликнула Франсуа, который озадаченно обернулся на зов, поскольку не узнал Эмму. С корзинкой в руке, в широкополой шляпе, вязаном пуловере молочного оттенка и мужских твидовых брюках она выглядела неожиданно помолодевшей. На лице ни грамма пудры, только губы ярко накрашены.

– Мсье Тарпи! – непринужденно крикнула она. – Вот это встреча! Я рада вас видеть.

Франсуа поклонился. Сказать по правде, он тоже был рад встретить мадам Додар, потому что ему необходимо было как следует подзарядиться от ее здорового оптимизма и энергичности, о чем он сразу и сказал. Это получилось несколько фамильярно и прямолинейно, но Эмму такими речами трудно было смутить.

Мадам Додар была опытной женщиной, она два раза выходила замуж, оба мужа покоились на кладбище Понтабери. Ее любовниками были многие мужчины из ее близкого круга, впрочем, не брезговала она и крепкими молодыми простолюдинами. Но это, как и вся жизнь мадам, было в рамках приличий их городка, и ни одна кумушка не посмела бы бросить камень в ее огород, тем более что опасно было связываться с Эммой Додар.

Ей нравился Франсуа, это был ее типаж мужчины. И хотя лет ей было уже немало, зато сил хоть отбавляй. Даст фору в сексе некоторым безмозглым молодым курицам, которые не способны не то что довести мужчину до постели, но даже просто вызвать интерес к себе. Средства у нее тоже есть, помочь деньгами своему любовнику при понимании с его стороны и правильном поведении она всегда готова.

Еще при первой встрече она заметила, как внимательно рассматривал ее лицо Франсуа, поэтому мудрая Додар просто ждала момента, когда этот парижский экземпляр станет экспонатом ее интимной коллекции.

Вот это время и пришло. Об этом сказали ей слова молодого ученого, его глаза, его губы. Ох, не спугнуть бы… Надо сыграть на его интересе к науке.

В действительности мадам Додар терпеть не могла учебу, еле закончила местную гимназию, причем ее родные порицали французский лаицизм [4] Процесс, в ходе которого религиозные догмы утрачивают весомое значение в жизни общества. ( Примеч. авт. ) и светское образование. Поэтому, выйдя замуж сразу после выпускного бала, новоиспеченная лавочница все свое время посвящала удовольствиям и мясному магазинчику, который по местному обычаю называли шаркьютери.

– Мсье Тарпи, я вас просто так не отпущу! – проворковала мадам Додар, передавая свою корзинку идущему рядом мяснику-здоровяку. – Мы сейчас зайдем в один очень миленький ресторанчик- brasserie [5] Здесь : пивная, пивной бар. ( Примеч. ред .) на берегу, где нас угостят треской на гриле, жареной вырезкой и карамельным мороженым. Но вначале подадут только что найденные лично мной устрицы с лимоном.