Алиса Лилит - Чернильное пятно

Когда Сергей с Линой вошли в столовую, отец тут же оторвался от газеты и увидел Её. В юности он, что называется, балдел от актрис старого кино, в частности, от Софи Лорен, и Лина показалась ему её копией, только нос и рот были поменьше. Однако разум опытного человека взял верх, и Аркадий Михайлович, чуть кашлянув, встал и спросил:

– Сынок, что же ты так поздно? И кто вы, прелестное дитя?– на что Лина засмеялась тихо, от её голоса у Аркадия Михайловича началась эрекция, что в последние годы было не столь часто, и он, смутившись, тут же прикрылся газетой. Взгляд девушки проник, казалось, до того, чем мужчины частенько, к сожалению, "думают", и Аркадий Михайлович тут же мысленно надавал себе пощёчин.

– Я- Лина.– она чуть кокетливо присела.

– Лина?.. А дальше?

– Просто Лина. Ведь я завтра уеду. Ваш сын был столь галантен, что подобрал на дороге одинокую туристку, и не отказал мне в ночлеге.

– Ах, вот что… Ну, что ж… Милости просим к столу в таком случае. Вы правы, наш сын прекрасно воспитан, он всегда поможет любому, особенно столь прекрасной незнакомке. А меня зовут Аркадий Михайлович.

Аркадий Михайлович с некоторым изумлением слушал себя. Обычно он был немногословен, но тут слова лились словно " фонтан г…на", как сказал бы его отец, тот ещё жлоб, который никогда не выбирал выражений в определениях вещей и ситуаций, и кичился своим «пролетарским» происхождением, вкладывая в это определение свой смысл и выражая его в основном матерными выражениями и подкрепляя действиями, про которые в «народе» принято говорить: «что естественно. то не постыдно». Аркадий Михайлович всю жизнь изо всех сил старался доказать всем и себе в первую очередь, что он абсолютно не такой, как его папаша, тем более, что мама Аркаши, миловидная спокойная женщина, хорошо воспитанная и сдержанная (для сына так и осталось загадкой, что же свело двух таких полярно разных людей и держало их рядом друг с другом всю их жизнь), как-то сказала ему, подростку, положив свою теплую руку на его светло-русую голову и глядя куда-то вдаль поверх него: «Сынок, я всё вижу… Не мучай себя, всё в твоих руках… Ты ещё можешь повернуть себя, как надо т е б е.» Он тогда спросил: «Мам, а ты?..» «А я привыкла»-просто ответила она, грустно и загадочно улыбнулась, и к этому вопросу они больше не возвращались. Но этот простой короткий разговор перевернул его его мировоззрение, помог понять то, что, как сказал, кажется, Сталин, правда, в другом контексте: сын за отца не ответчик, и снял камень с его души. Аркадий перестал обращать внимание на выходки и высказывания маргинала-папаши, который, надо отдать ему должное, никогда не поднимал руку ни на жену, ни на сына, в общем-то он вообще вёл себя с ними так, как будто ему наплевать-есть они или нет, и вскоре после окончания школы уехал поступать на учёбу в другой город. Дома старался появляться как можно реже, в один из таких приездов на танцульках он и встретил Лиду, а когда не стало мамы, и вовсе «забил» на престарелого родителя, изредка справляясь о его житье- бытье у знакомых да подкидывая иногда деньжат. И теперь вот эта девица непонятным образом воскресила в памяти Аркадия образ его отца, и, в частности, его это презрительное и хамское высказывание о том, кто, по его мнению, говорил много непонятных и утомительно-скучных слов.

Лидия Сергеевна была так же немало удивлена этим многословием мужа, когда вошла с источающей ароматный пар супницей в столовую, что-то неприятно царапнуло в душе, но она тут же осадила себя: он мужчина, как все, перед красивой шлюшкой они становятся клоунами.

Поэтому она тут же заставила себя улыбнуться и пропела:

– К столу, к столу!

Ужин прошёл довольно непринуждённо, хотя Лина больше молчала, улыбаясь своей странной улыбкой, Сергей на удивление был тоже молчалив, как- то вяло ковырялся в тарелке, хотя есть очень хотелось. Было такое чувство, что он обессилел. Шутливо переговаривались Лидия Сергеевна и Аркадий Михайлович, хотя последний нет- нет, да и бросал на девушку быстрые взгляды, что не ускользало от Лидии Сергеевны, и на что она пыталась реагировать снисходительно. Безошибочным чутьём женщины она понимала, что эта девушка опасна, как соперница, а может, и просто как человек, но сегодня сделать ничего уже было нельзя. Завтра… С утра надо выпроводить её, не медля. Тут Лина в упор взглянула на Лидию Сергеевну, и той показалось, что девица прочла все её мысли, но в ответ послала лишь одну, которую было не обрисовать словесно, это был какой- то сгусток угрозы и еле сдерживаемой ненависти, который Лидия Сергеевна ощутила почти физически. Зрачки её расширились, внезапно защемило сердце, она повернулась к мужу и, пытаясь улыбнуться, прошептала: