Влад Райбер - Крипипаста

Предполагаемый источник звука я нашёл утром. Заглянул в комнату и увидел на столе старый радиоприёмник VEF-202, на который никогда не обращал внимания. Приёмник этот был в включён в розетку и, оказывается, работал. Когда я приложился к нему ухом, то услышал тихое шипение.

– Спасибо тебе, Женька, – сказал я, глядя на радиоприёмник.

Тревоги не было. Наоборот, мне стало радостно. В призраков я до этого особо не верил. Всегда хотел верить, но не мог. Никогда не сталкивался ни с чем подобным. А теперь у меня появился невидимый помощник. Я посчитал это редкой удачей. Приятно ведь думать, что есть некий добрый дух, который бережёт тебя от промахов и призывает на помощь другим людям. А уж если это твой друг детства, по которому ты скучал, это вдвойне приятнее.

Когда я переселился обратно в свою квартиру, то забрал с собой приёмник. Его я никогда не выключал и не менял волну. В машине тоже стал чаще включать радио и даже взял привычку слушать радио в телефоне. Ведь Женькин голос я оба раза слышал не из телевизора и не из компьютера, вот и решил, что душа моего друга обитает где-то в радиоволнах.

Я ждал, когда Женька снова со мной заговорит. Особенно надеялся, что кто-нибудь будет в беде, а я спасу. Всё этот мой комплекс героя…

Долго пришлось ждать, но голос посетил меня ещё однажды, и я был застигнут врасплох. Случилось это в конце августа. Глубокой ночью я не спеша брёл по проспекту на окраине города. Просто так гулял, потому что не мог уснуть.

На улице было тихо. Ни машин, ни людей, одни бродячие собаки. И вдруг на всю улицу прогремел голос: «Юра, сюда!». Он вырвался из темноты справа от меня, там, где была лесополоса, и над деревьями тучей взлетели испуганные птицы.

– Ю-ю-ю-р-р-ра! – снова послышался крик. На этот раз голос походил на грохот листа железа.

– Бегу Женька, бегу, – я почувствовал, как кровь ударила в голову.

За деревьями стояло старое низенькое здание с колоннами. По виду заброшенный железнодорожный вокзал. Я обошёл его вокруг – так и есть: позади в землю вросли деревянные шпалы без рельсов. Очень старый вокзал. Голос гремел с чердака из помятого репродуктора, по которому когда-то объявляли о прибытиях и отправлениях поездов.

«Вордирдверь!», – кашлянул репродуктор. Я смотрел вверх не понимания, что это значит.

«ВОРДИРДВЕРЬ», – громче, но также неразборчиво донеслось из жестяного рожка.

Но на этот раз я догадался, что это значит. Войди в дверь! Освещая себе путь фонариком телефона, я вошёл под крышу. Несколько раз с силой дёрнул на себя тяжёлую дверь и наконец открыл. В воздух поднялась пыль.

«И кого мне тут спасать?», – усомнился я, но было поздно. Я только сделал шаг и гнилые доски подо мной треснули. Я провалился под пол. Пролетел метра два и упал прямо на бутылочные стёкла и торчащие гвозди. Валяясь в пыли и в мусоре, я услышал смех. Он звучал из репродуктора. Это был Женькин смех. Звонкий, мальчишеский и злобный. Я пытался подняться, но не мог, а смех всё ещё дребезжал надо мной.

Думаю, что это была не просто злая шутка, а попытка меня убить. Я сломал руку, напоролся ногой на разбитую бутылку и истекал кровью. Мне повезло, что мой мобильник упал недалеко от меня и я смог набрать 112. Сам бы я оттуда не выбрался.

Зачем мой друг Женька это сделал? Ведь в детстве мы ни разу серьёзно не поссорились, и вряд ли он мог держать на меня какую-нибудь обиду. Об этом я думал два месяца пока носил гипс, а потом решил съездить к нему на могилу. Не знаю зачем. Из одних суеверных соображений, наверное.

Для того чтобы найти родственников Женьки, мне пришлось серьёзно постараться. Ведь я знал только город, где он жил, его имя и фамилию, ну и ещё имя матери. Где я только не искал. И наконец связался с его матерью.

Я сначала и не понял, что это та самая женщина. Всё совпадало, кроме одной детали – её сын был жив. Инвалид, но живой. Я подумал, может быть это другой сын? Нет. Оказалось, что это был Женька.

В пятнадцать лет он заболел воспалением лёгких. Пережил сильный жар, но уже не стал прежним. Когда температура поднимается выше сорока двух градусов, мозг начинает сгорать. Вот он и остался инвалидом. Не говорит, не выказывает никаких эмоций. Только ходит, ест и спит. Поэтому Женька и перестал учиться в подростковом возрасте, а по школе стали ходить слухи, что он умер.

Я столько лет думал, что так оно и есть. И не мог поверить, когда узнал, что друг моего детства жив. Поехал в гости, чтобы убедится лично. Его мама радушно меня приняла. Для своего возраста она выглядела довольно хорошо. К тому же оказалась бодрым и жизнерадостным человеком, так и не скажешь, что живёт с сыном-инвалидом.