Ольга Дерябина - Картина

Добиться большего Аня так и не смогла. Но чувствовала, что здесь жил был не просто квартирант. Или хозяевам стал больше, чем очередной жилец.

Во время своих перерывов она представляла, как таинственный Боря творил здесь. Прямо на этом месте, где сейчас лежала она. Искал вдохновение под шёпот листвы за окном, делал один набросок, второй, третий – пока не добивался того, чего хотел.

Странное всё же чувство. Тот художник давно здесь не жил, и Аня его никогда не видела. Но чувствовала сохранившуюся энергетику, которая сейчас вдохновляла её – на дом, на работу, на их с Костей будущее.

Как-то, возвращаясь с пробежки, Аня увидела на скамейке пожилую женщину. Учитывая старый дом и старый район вокруг должны быть бабульки. По факту они с Костей редко встречали пенсионеров. Хотелось думать, что у современных бабушек море другие забот – дача, внуки, сериалы, скандинавские палки и прочие дела, из-за которых некогда просиживать на скамейке. А не потому, что некому уже.

На женщине у подъезда было в платье в крупный цветочек, на ногах ортопедические туфли, седые волосы придерживал ободок. С возрастом фигура округлилась, но сохранилась гордая осанка и манеры, полные достоинства. Аня не удивилась бы, если это жена видного начальника, соответствующая высокому статусу.

Она подошла поближе и увидела, что женщина сохранила естественную привлекательность. Морщинки и округлые щеки будто подчеркивали черты лица. Ох, какой же красавицей, наверное, она была в молодости! Сводила с ума парней. И, судя по дому, выбрала удачную партию. Хотя такие женщины сами способны довести своего избранника до кресла начальника.

Ане захотелось познакомиться с соседкой, узнать больше о ней самой, о доме. Она остановилась напротив:

– Добрый день, разрешите? Не помешаю?

Женщина внимательно посмотрела на незнакомую блондинку. Худенькую фигурку обтягивали зелёная майка и чёрные тайтсы ниже колена, на ногах поношенные чёрные кроссовки. Ниже талии висела миниатюрная спортивная сумка с бутылочкой воды, телефоном и ключами.

Женщина великодушно согласилась, указав на место рядом.

– Прошу. На наркоманку и мошенницу вроде не подходишь, – у собеседницы оказался звучный голос, такой красив в песнях.

– Я не наркоманка и не мошенница. Я теперь здесь живу, новая хозяйка с пятого, из трёшки.

Ане было чертовски приятно произносить это слово, символизирующее новую ступеньку во взрослой жизни, стабильность, с умом потраченные годы жизни.

– Ах вот оно что, – женщина посмотрела на блондинку теперь заинтересовано.

Ответить она не успела, из поезда вышла бабулька. В отличие от «жены начальника» эта старушка была намного старше. Сухое тело изогнуто временем, рука крепко вцепилась в трость. Это бабушка была классической – в белом с чёрной крапинкой ситцевом платке на голове, вязаной кофте поверх бледно-голубого ситцевого платья в мелкий рисунок.

– Здорова, Клавдия Никифоровна, – по-простому поприветствовала она даму в ободке.

– И тебе не хворать, Катерина Степановна, – протяжно ответила та. Фраза вроде была обычной, свойской, но прозвучала она как от барыни.

– Давненько тебя не видела. Чем занимаешься?

Аня присела на край скамейки, делая вид, что развязался шнурок. Может, удастся разговорить старожил дома?

– Да вот, с молодёжью знакомлюсь. В наш подъезд переехали, – и она указала пальцем вверх.

Катерина Степановна уставилась на Аню, пытаясь разглядеть или запомнить её, всё же возраст.

– Это вы, штоль, новосельцы с пятого? – спросила она.

– Мы. Я Аня, моего жениха зовут Костя.

– А я баба Катя с первого. Клавдия Никифоровна на третьем этаже живёт.

Аня вспомнила, как её бабушка рассказывала, что получить третий этаж считалось большой удачей: и не низко, и не высоко. Шума меньше, солнце достаёт, не топит с крыши. Для жены начальника вряд ли это было простым везением.

– С женихом, говоришь, живёшь, не расписаны ещё? – спросила соседка с первого этажа.

Клавдия Никифоровна продолжала сидеть, в пол-оборота смотря на детскую площадку и улыбаясь звонкому смеху ребятни, как будто разговор её не касался. Но Аня была уверена, что она внимательно прислушивается к каждому слову.

– Нет ещё, только собираемся.

Бабушке явно были не по душе новые нравы молодёжи. Однако она философски оценила ситуацию:

– Ну хоть собираетесь.

– Ага, – улыбнулась Аня своим мыслям. Она представила, как к этому самому подъезду поедет лимузин, как они чинно выйдут. Она в шикарном платье, Костя в светлом костюме. Как соседи будут выглядывать из окон, а девочки с детской площадки мечтательно вздыхать: вот бы быстрее вырасти и стать такой же красивой невестой.