Далия Трускиновская - Душа и дьявол

— Должно быть, тебе нелегко было собрать такую коллекцию, учитель, — почтительно обратилась я. — Подумать только, живые демоны!

— Да, эту полку я не уступил бы за все сокровища Голконды! — заявил маг. — Красавцы, отборные экземпляры.

Мысленно я приказала змее приготовиться.

— Мне к ним даже прикоснуться было страшно, — я руками показала, как именно оттолкнула бы склянку с бесом. — Какое мужество нужно иметь, чтобы изучать демонов! Прости, учитель, что я отнимала твое время такими глупыми вопросами!

— Как не простить женщину! — гордо усмехнулся маг. — А прикасаться к ним совсем не страшно. Это же простые стекло и хрусталь. Страшно другое — когда ставишь ловушку бесу или демону. Каждого нужно приманить по-своему. Иногда полстолетия пройдет, прежде чем придумаешь приманку и подсунешь ему, чтобы прилетел и попался.

— А они, эти флакончики — горячие или холодные? — спросила я. — Ведь бесы состоят из огня?

Маг расхохотался.

— Возьми в руку, попробуй! — предложил он.

— А со мной ничего не будет?

— С тобой ничего не будет.

Я прикинула расстояние до двери, подошла к полке, и тут одновременно схватила хрустальный флакон и накинула магу на шею свою змею.

Тесные кольца сомкнулись. Маг издал такой вопль, что огонь в камине заметался.

Пока он боролся со змеей, я выбежала из башни.

Конечно, следовало бы отбежать подальше, но я не видела подходящего камня. Приходилось рисковать — я размахнулась и брякнула флакон о стену.

Осколки хрусталя острыми искорками сверкнули в воздухе.

У подножья стены стал густеть клочок тумана. Он принял вид свернувшегося клубком зверька, начал расти и оказался лежащим без сознания человеком. Вернее, демоном в человечьем обличье. Я не понимала, это уже плоть или еще сгусток каких-нибудь мистических флюидов. Поэтому стояла, боясь прикоснуться.

Клубок развернулся. Я увидела лицо Зелиала. Он вольно раскинул худые руки и стал дышать — с наслаждением и все глубже. Он понемногу приходил в чувство. Я не знала, как ему помочь и решила хотя бы не мешать.

В башне грохотало — это маг боролся с моей змеей. Но хватка у нее была не хуже моей — видно, и она когда-то тренировалась по части захватов, подсечек и удушающих приемов.

С новым вдохом Зелиал прогнулся в груди и блаженно застонал. А потом открыл глаза и увидел меня.

— Это ты? — не столько спросил, сколько сообщил он сам себе. — Спасибо, ворона… Где это мы, и как я сюда попал?

— Осторожно, не наступи на осколки, — сказала я, потому что он был босиком и вообще голый.

Зелиал сел, потрогал кусочек хрусталя и, по-видимому, все вспомнил.

— Твоя работа? — пытаясь улыбнуться, спросил он, показывая на хрусталь.

— Ну! Вставай, вставай, достаточно ты в пузырьке отсыпался.

— Опять я не нашел ангела справедливости, — даже с каким-то удивлением сообщил Зелиал. — Может, хоть ты что-нибудь о нем узнала? А, ворона?

Он, видимо, был еще очень слаб и прислонился к стене. У него не хватало сил и соображения даже соткать из мрака длинный плащ. Я хотела подойти и обнять его, потому что всей кожей чувствовала, как ему сейчас холодно. Даже сделала шаг к нему, но сразу же отступила.

Зелиал лишился в заточении своих пышных жестких, кудрей. Голова была покрыта шершавым ежиком, как будто его неделю назад побрили наголо. И вокруг ежика стояло легкое сияние, словно кончик каждого волоска обмакнули в лунный свет.

И я все поняла.

Я наконец-то поняла, кем же он был на самом дела этот лишенный памяти туманный бес.

— Узнала, — со вздохом ответила я ему. — Нет твоего ангела справедливости. Вообще нет. Пал смертью храбрых. Расстрелян после Большого Бунта за то, что неправильно понимал справедливость. Так что на него не рассчитывай. Одни мы с тобой остались. Больше никто этим делом заниматься не станет — ни маги, ни мудрецы, ни ангелы и ни черти.

— Вот оно что…

Я не могла сказать ему правду. Тогда он точно бы сошел с ума. Ведь он утратил ту силу света, которой мог исцелять заблудших и творить справедливость благородно и безболезненно. Или его лишили этой силы, зная, что без нее он — калека?

Зелиал оттолкнулся от стены и встал прямо. Ему было трудно так стоять, я понимала, что его еще несколько часов будут преследовать головокружения, но достаточно он надеялся на чью-то неземную помощь. Уж с этой-то хворобой он должен был справиться сам.

— Ну, пойдем, — сказала я. — Работы много. Никто ее за нас не сделает.

— А ты уже — все? Уже не можешь вернуться? — спросил он, отлично понимая, что выбор мой сделан, иначе я не нашла бы башню и не вступила в схватку с магом.