Елена Лебединская - Птичьи лица

Пандора не из богинь, но почти так же прекрасна, хоть Аспараха и смешит её чрезмерная горделивость. И всё ж пришла, припала к стопам, просила. Хочет вернуть своих дочерей. Только не учла главного: Аспарах не просто кочевник-воин, он – убийца.

Старый учитель-стеклодув научил держать слово, и Аспарах сдержит. Он доставит Пандоре дочерей. Но не живыми. Ибо живые не ходят тропами, открытыми для убийцы. Аспарах принесёт их души .

…

«Всегда носи за пазухой горсть запасных вариантов», – хитро подмигивал старый стеклодув, перебирая чётки.

Аспарах был тогда бледнолицым мальчишкой.

В память вр е зался приплюснутый нос дэва и его плутовские глазки на синей лоснящейся складками коже. А ещё запомнился громадный рост учителя. Дэв хвалился, как кладёт на одну ладонь быка, прихлопывает другой ладонью, и от животного не остаётся мокрого места.

«Точно так прихлопну и тебя, если вздумаешь сбежать», – грозил великан.

Дэв взял мальчишку на обучение стеклодувному мастерству по просьбе отца Аспараха. В молодости тот и сам был непрочь измарать холст-другой и, как всякий отец, надеялся, что его творческий дар прорастёт в сыне.

«Гляди, не упусти сорванца», – был наказ синему дэву.

Стеклодув и не думал упускать. От него ещё никто не уходил.

Дэв творил из стекла чудеса. Выдувал цветные хрустальные вазы, миниатюрные дворцы и фонтаны, стеклянные струи которых, переливаясь радугой, казались живой водой, а розы, украшающие фонтаны, нельзя было отличить от настоящих. Разве что стеклянные цветы не источали розовый аромат.

Аспараха восхищали поделки, но ещё сильнее одолевала тоска по дому.

«Когда я вернусь домой?» – спрашивал он дэва.

Синий дэв пообещал отпустить мальчишку, когда мастерство ученика превзойдёт мастерство учителя.

«Вот здесь, на этом самом месте я должен узреть шедевр», – говорил дэв, тыча пальцем в хрустальную поверхность изысканного столика.

Аспарах был старательным учеником, однако превзойти старого плута в мастерстве казалось делом безнадёжным. Каждый новый день Аспарах выставлял на хрустальный столик своё новое произведение, и каждый день учитель мотал головой.

«Не годится!» – Синяя ручища сметала очередную поделку ученика, и та разбивалась вдребезги.

Аспарах убирал осколки и давал себе слово, что завтра сработает лучше.

И вот однажды этот день настал.

Дэв вернулся во дворец с закатом. Ученик расторопно пододвинул к хрустальному столику кресло, усланное ковром из леопардовых шкур, поднёс бокал красного вина.

Великан развалился в кресле. Собираясь промочить горло, заметил сидящую на столе муху. Сперва потянулся смахнуть назойливое насекомое, но вовремя смекнул, что чуть было не попался на уловку – перед ним красовалась ювелирная поделка Аспараха. Ученик постарался на славу: муху нельзя было отличить от живой. Полупрозрачные тёмные крылья с прожилками готовы были сорваться в полёт, а застывшие тончайшие лапки приняться потирать одна другую.

Дэв перевёл взгляд на ученика. Сощурился в раздумьях.

Аспарах перестал дышать. В ушах от волнения звенела тишина. Подмастерье ждал вердикт.

И вердикт прозвучал.

«Не годится!» – Звонким щелчком дэв отшвырнул муху, и та разбилась о мраморный пол вместе с надеждами Аспараха.

С чувством совершенного превосходства великан поднял бокал вина и опрокинул в огромный рот. Однако вино не орошило виноградной влагой его пересохший язык. Вино так и осталось поигрывать в бокале густо-гранатовой гладью.

Дэв недоуменно замер. Он взирал на застывшее в бокале вино, пока великана не осенило: вместо напитка бокал наполняло красное стекло.

«Стекло! – в бешенстве прокричал дэв. – Ты обманул меня!»

Хрустальный бокал со стеклянным вином полетел об пол вслед за мухой, разбившись вдребезги.

Ученик ухмыльнулся. Выходка учителя уже не имела значения. Аспарах победил. И они оба знали об этом.

«Я превзошёл тебя, учитель, – спокойно произнёс Аспарах. – Ты не сумел отличить поддельное стеклянное вино от настоящего».

И это было правдой. Аспарах превзошёл старого плута как в стеклодувном искусстве, так и в мастерстве плутовства, нарочно усыпив бдительность учителя двумя поделками. Муха стала приманкой, стеклянное вино – козырем. Уловка сработала. Отныне великан не имел права удерживать ученика, ведь сдержать данное слово было для дэва делом чести.

«Убирайся на все четыре стороны, пройдоха, и не попадайся мне на глаза!» – взревел великан.