Игорь Сурков - Исчезновения в Гальштате

Я бы тоже, наверное, смог бы быть в числе лучших в нашем классе. Тем более что, в отличие, например, от Витямбы, у меня нет каких-то там провальных предметов. В общем-то, почти по всем предметам четверки. Ну иногда тройки. Бывают и пятерки. Особенно часто по литре…

…В окне третьего этажа справа дрожит какой-то едва заметный мутный огонек. Это как раз спальня потенциального умника Сашки Лапушкина. Кто-то там у них в комнате решил ночью, пока никто не видит, покурить прямо в окно. Там их трое живет. Не думаю, что это Сашка смолит. Он вроде, Люба говорила, так и не начал по-настоящему курить. Так только, балуется с пацанами иногда. Что удивительно; он и матерится как-то очень нечасто. Во всяком случае, он не разговаривает матом, как многие наши не только пацаны, но и девки. Хотя и ругается иногда. А курить ему вообще, по-моему, не стоит. Сашка слишком худой, белобрысый и большеротый подросток, с ломающимся, еще совсем детским голосом и наивным и любознательным взглядом. На хрена такому вообще курить?!

…Вроде погас огонек. Наверное, захлопнули окно и улеглись спать дальше. Завтра воспиталка унюхает запах табака в спальне, и им будет невесело… Иногда кажется, что в детском доме типа нашего у взрослых крайне мало возможностей воздействовать на детей. Поэтому там анархия и подросткам наплевать на замечания и наказания воспитателей и преподов. Но на самом деле у администрации есть мощнейшее средство против любого непослушания. Оно звучит так: «Если ты не понимаешь моих замечаний и не выполняешь моих требований, значит, ты дебил и твое место не в нашем учреждении для нормальных детей, а в заведении для идиотов. Поэтому я подам документы на медкомиссию, которая признает тебя умственно неполноценным и определит в соответствующую твоему статусу закрытую школу, где тебе будут регулярно давать специальные лекарственные препараты. В результате ты кончишь свою жизнь в специнтернате за железной решеткой в компании неадекватов…» А поскольку у детей любого детского дома всегда имеется информация о некоем другом детском доме, который намного хуже нашего, то этот довод действует на любого детдомовца магически. Потому что мозги ребенка, у которого нет взрослых, способных его защитить, полны всякими страхами. Иногда мифическими, но часто и вполне реальными.

…Дождь все льет. А дерево все терпит. Хотя нет. Оно не терпит. Просто стоять под дождем, пронизывающим ветром или утопать в холодном сибирском снегу – это и есть его жизнь. У него не может быть никакой другой жизни. Оно ведь дерево. Выросло тут из какого-нибудь там зернышка, которое случайно выронила из клюва пролетающая птица. Вот и растет тут, посреди нашего детдомовского двора. Как оно называется? Я тысячу раз рассматривал его из окна, но так и не узнал почему-то, что это за вид. Ну оно точно не береза и не дуб. Березу и дуб я знаю. И не осина. Может, это клен или каштан? У нас в Кемеровской области вообще растут каштаны?..

…Витька во сне перевернулся на правый бок. Видно его ухо. Оно оттопырено. Второе ухо такое же. Витямба очень лопоухий. С коротко стриженной светло-русой головой, с правильным римским носом, и при этом он считается у нас самым смазливым в школе. А еще он очень стройный и спортивный, хотя и невысокого роста. Я намного его выше. Но все же Витямба считается у нас красавцем, и по нему вздыхает немало девочек не только из нашего девятого класса, но даже и из десятого и одиннадцатого. По мне вот никто не вздыхает. Я какой-то незаметный, наверное. Да и как-то я не лезу на первый план. Даже наша библиотекарша как-то заметила, что ни на одной фотографии, снятой на каком-либо мероприятии, меня почти не видно. Где-то там, на заднем плане, мутновато угадывается моя голова в кадетской фуражке или простоволосая. Но всегда я как-то сбоку, в углу. Хотя это еще связано с тем, что я выше других ростом. Вообще, ребята в детских домах обычно некрупные. Низкорослые и худощавые. Почти все выглядят на два-три года моложе своего реального возраста. Я же по росту вполне вписываюсь в стандарт пятнадцатилетнего подростка. Поэтому при фотографировании меня всегда ставят в последний ряд, а впереди обычно малыши, потом девочки, и в центре, конечно, украшение любого снимка – мой друг и сосед по комнате Витямба.

Но я совсем ему не завидую. Просто у него такая стезя, как часто выражается наш историк Игоряша. А у меня, наверное, стезя другая. Вот у дерева тоже есть его стезя. Оно не выбирало, где ему появляться на свет, как расти. Оно не могло повлиять на то, сколько осадков выпало этой дождливой осенью. Или на то, как глубоко вскопают землю вокруг его ствола наши пацаны на субботнике. Оно просто живет. Живет в тех условиях, которые уготованы ему. Кем уготованы?.. Мы все здесь как это дерево. Растем там, где нас посадили. Вернее, где нас бросили. Как зерна в почву. Но это не перелетные птицы с нами сделали, а родители. И мы растем как можем. Вообще-то, поросль получается довольно сорная и неказистая. Многие так никогда и не станут взрослыми деревьями с мощными стволами, глубоко укоренившимися в землю.