Дмитрий Вагнер - СкаZка о волшебном слове. Сборник рассказов – метафорические нарративы для взрослых о любви, преодолении и перерождении

Тишину подвала нарушил звонкий щелчок и Виктор Иванов, в который раз, отправился в царство вечной ночи.

Когда Витяй вновь очнулся, первым делом, как тогда в машине, он попытался встать и размяться. Но как и в первый раз, это дело дальше желания не пошло. Разница оказалась лишь в том, что сейчас он не лежал, а сидел. И хотя голова его была туго примотана скотчем к высокой спинке стула, он без труда сообразил, что одежды на нем нет, что руки надёжно закреплены на подлокотниках, а голени примотаны к ножкам.

Он скользнул взглядом по сторонам. За время его отсутствия обстановка нисколько не изменилась: сейчас он сидел лицом к кубическому сооружению накрытому брезентом, а лестница оказалась справа. За то слева, на том самом месте, где он очнулся какое-то время назад, теперь стоял на полу треногий штатив, увенчанный сверху фотоаппаратом. Витяй прикинул, что в ломбарде за него могли дать не меньше «сорока штук», и это только на вскидку, если брать во внимание надпись MARk-II и «глаз» размером не меньше тубуса для чертежей.

«Аппетитная штука», подумал он,«жалко, что руки связаны».

При попытке пошевелиться путы натужно поскрипывали. Витяй облизнул пересохшие губы и вспомнил, что прежде сделать так не мог из-за полоски скотча на лице. Привязанный к стулу и напрочь обездвиженный он как никогда осознавал собственную беспомощность. Но теперь, по крайней мере, он мог разговаривать и дышать ртом. Вся сила сосредоточилась теперь в языке, которым он ворочал с трудом, и больше мысленно, нежели вслух, слово за словом репетировал одни и те же спасительные слова:

«Договориться. Договориться. Мужик, мы можем договориться.»

Вверху лестницы открылась и снова закрылась дверь. Словно затвор пистолета, с лязгом, в замке провернулся ключ.

Одетый всё в тот же черный комбинезон бородатый возник у подножия лестницы. В правой руке он держал серебристый кейс.

– Привет, киса. Проснулся? – спросил он, и подходя ближе, добавил. – Это хорошо. А то у меня мало времени.

«Мало времени… а что в этом чемодане, черт подери…?» Витяй вспомнил, что теперь он мог разговаривать.

– Послушай чувак, не знаю как тебя… – начал он, и услышал, как дрожит его собственный голос.

– Джек, – перебил его незнакомец, блеснул рекламной улыбкой и указательным пальцем ткнул в надпись на кепке. – Зови меня, Джек.

– Окей, чувак, эээ… Джек. – Витяй хотел по привычке покачать головой, – Мы можем договориться, Джек.

– А как тебя звать? – спросил Джек.

– Витяй! Это неважно, чувак… Джек. Скажи что тебе нужно, я отдам всё, что хочешь! Между тем, Джек положил кейс, выхватил откуда-то стул и сел напротив, закинув ногу на ногу.

– Неправда! Имя это очень важно, – любознательные глаза Джека все время рассматривали Витьку сверху вниз. – Говорят, у индейцев есть поверье: что бы победить врага, узнай сперва как его зовут.

– Как твое полное имя, Витяй? – спросил Джек. – Я знаю, но мне важно, знаешь ли ты.

Он спокойно смотрел ему в глаза, а тем временем, языком прочищал полости рта между губами и дёснами. В растительности на лице от этих манипуляций перекатывался бугорок, словно там бегало крупное насекомое. Обычно Витяя это жутко бесило, и Наташка за такую привычку не раз получала по заднице.

– Виктор. Иванов.

Джек развёл руки в стороны.

– Виктор Иванов… – сказал он мечтательно улыбаясь. – С таким именем ты мог стать звездой футбола. Представляешь? Оно появляется над стадионом, на огромном цифровом табло, и ликующая толпа срывается с места. Тысячи людей рукоплещут и в один голос скандируют ВИКТОР! ВИКТОР! ВИКТОР! А?!! Как тебе?!!

«Он сумасшедший», подумал Витяй.

– Я не понимаю, чувак.

Глаза Джека вдруг стали пустыми, словно бы от промелькнувшей в голове мысли.

– Джек. Меня зовут ДЖЕК!

– Извини, Джек… Слушай, я волнуюсь, ты должен…

Сердце застучало, как паровой молот. Несмотря на духоту, зубы отбивали чечётку, а кожа покрылась апельсиновой коркой.

– Должен что? – вскинулся Джек.

– Ты должен понимать, что я волнуюсь.

– Волнуешься? Сейчас? Отчего же, Виктор? Хочешь сказать, в твоей прежней жизни не о чем было волноваться?

– Я не понимаю.

– Заткнись!

Джек встал и с громким щелчком откинул застежки серебристого кейса. Витяй вперился взглядом в то, что ему открылось. Сказать, что у него перехватило дыхание, значит не сказать ничего. Он чуть было не подавился собственным языком, и когда горло от шока сдавил спазм, изо рта у него вырвался сдавленный хриплый звук. Джек что-то бубнил под нос, кажется одну из своих песенок, извлекая поочередно из кейса беспроводной шуруповерт, набор саморезов, ножовку по металлу…