Вячеслав Букатич - Такие разные истории о смерти

Послушай, педагог любезный, а когда же покажется проклятый санаторий, а? Матерь Божия, они что, не могли его поближе к главной дороге построить?! Это только у нас, в нашей славной кретинской стране, так могут, потому что всегда в ней находились бараны-любители все усложнять… кто злиться? Я злюсь?! Дядя Витя, я пока еще не злюсь, а пар выпускаю! А вот кто у нас нервный, так это вы, Виктор Степанович, и не спорь. В конце- то концов, мне ли не знать? Помню, годика три назад, во время педсовета вы дали волю гневу. Ай, как вы орали! Еще бы, – какому мало-мальски соблюдающему честь педагога человеку понравятся условия, принуждающие детей к явной эксплуатации? У тебя слюна текла по подбородку – до того ты был взбешен и абсолютно за себя не отвечающим, хотя, признаю, логика твоих суждений и сыплющихся на коллег аргументов ни разу не нарушилась. Бедные старушонки, за тридцать лет работы в школе, наверное, никогда не видели подобных психов. И, заметь. Никто даже слова не вякнул – они точно спасовали перед твоим неистовством. Все наивно полагали, что ты умеешь проявлять только трогательное обаяние – ан нет! Думаю (и ты согласишься со мной), взрыв негативных эмоций ужаснул этих глупых куриц и попросту сломил всяческое сопротивление. Ай-яй-яй! И этого человека я недавно называл благодетелем! Тебе самому не мерзко? Хотя тогда, на педсовете, ты был, бесспорно, прав, а вот кто придумал отправлять учеников заниматься ремонтом помещений мэрии – это вопрос. Видимо, это своеобразный учительский поцелуй в зад мэра. Одним словом, убожество…

… Так. Не понял. Команды «отдыхай» не было. Устал? Ну, отдохни. Пять секунд. Знаю, знаю, холодно, потому и советую не задерживаться.

После небольшой передышки Виктор почувствовал – что-то не так. Нет, с ногами как раз дело обстояло более-менее неплохо – если в данной ситуации уместно такое определение. Закавыка вышла с руками, с этими конечностями, которые и сделали из обезьяны человека, помогли ему изобрести колесо, порох и гребаные автомобили, чтобы приличные люди потом ползали по тайге с поломанными ногами и мерзли, как распоследние волчары. Какой позитив, мать его! Аж зааплодировать захотелось, но – увы! – мышцы трицепсов свело донельзя, и теперь приходится наяривать по белой дороге (где хоть бы какая тварь показалась), стиснув зубы.

И тут взвыли ноги. Холод, до этого успокаивающе, можно сказать, анестезирующе действуя на крошево из костей в мешке из плоти, повернулся-таки к Виктору задницей. Теперь этот поганец лобзиком проходит по несчастным конечностям, свербя мозг и сводя челюсть. Но, не смотря на дичайшую боль, Виктор и не подумал остановиться. А на хрена? Созерцать торчащие на коленях бугры, которые красноречивей любых умников-врачей говорят, что у тебя не просто открытые переломы, а настоящий фарш из костей и мяса? Увольте. Забей и шевели попой… Между прочим, не находишь, что уже смеркается? И вообще…

Где-то хрустнула ветка. Виктор замер, боясь вздохнуть. Неужели, неужели?!.. А ну как показалось? Скорее всего – показалось; снега свежего кругом полно, вот он и хрустит под тобой, дядя Витя, а изнервничавшийся рассудок подкидывает тебе версию, что ты не один…

Опять хруст сухостоя. Э, нет, братцы, какой же это глюк? Так реально, так живо, ибо звук издавало существо живое, и тогда Виктор заорал изо все сил:

– Эй! Помогите! – Он вновь застыл. Тишина. Как в могиле. Виктор, сощурившись, вглядывался в прикрытый тенью лес по левую стороны от себя.

Хрен там, Виктор Степанович, а не спасение. Белка, поди, проскочила, а ты уже и орать. Или – вот умора! – глухонемой лесник. Или…

В теряющие надежду мысли ворвался новый звук. Он катился с той стороны, откуда приполз Виктор, и этот звук он не мог перепутать ни с чем – так выли волки. Учитель истории провинциальной школы никогда бы не мог подумать, что человек с развороченными ногами способен на такую прыть, какую развил он.

Уже через минуту пот заливал глаза, стекая из-под шапки; боль в голенях и мышцах рук отступила на задний план; снег летел в разные стороны – Виктор ускользал от смерти, решившей ускорить развязку. А первому вою уже отвечал второй, и звучал он намного ближе и именно с той стороны, откуда, как заблуждался Виктор, на него вышло спасение. Если считать волчьи клыки спасением от более медленной и тяжелой гибели, Виктор выбирал последнее. Правильно, кому понравится, если его будут есть живьем?..

Слева мелькнула тень, серым пятном размазавшись по лесному пейзажу. Ни блеска звериных глаз, ни рыка из голодной глотки – зловещая тишина, пугающая до бессилия. Виктор не хотел подыхать в безмолвии, которое скоро нарушится хрустом его костей и скулёжом тварей, кои вот уже не одно тысячелетие бродят по планете, выискивая и вынюхивая – воистину повелители мира…