В кровати Эндри прочла телеграмму. Она была послана с Капри – где бы это могло быть? Текст гласил, что Ян переводит госпоже Вермейлен шестьсот голландских гульденов. Ниже стояли слова: «Письмо следует».
Но она не могла дожидаться этого письма. Если только у неё найдут деньги, их тотчас отнимут. Нет, нет, сегодня должна быть последняя ночь, которую она проводит у Английских Барышень.
Она не заснула ни на минуту. Крепко держала в руке свои деньги, дрожала, боялась, что вот откроется занавес и какая-нибудь сестра подойдёт к её постели.
Пять часов утра – звонок! Как медленно ползут предобеденные часы! Обедня и завтрак, школьные работы и класс! Затем: естественная история, арифметика, география, последний – французский. Обед – и, наконец-то! – прогулка. Накидку на платье, шляпу на голову – вот они и выходят на улицу.
Она хорошо обдумала, что собиралась делать. Боялась только, что не сможет осуществить – так билось её сердце. Это, в конце концов, ей помогло: она была бледна, как смерть, её трепал озноб, когда она сказала сопровождавшей девочек монастырской барышне, что чувствует себя больной. Барышня Клементина взяла её руку и испугалась, подозвала двух учениц и приказала им тотчас же доставить Эндри в монастырь. Затем она отправилась со своими ягнятами дальше.
Эндри шла с девочками очень медленно, опираясь на их руки. Это не было комедией – она чувствовала себя близкой к обмороку. Неужели придётся отказаться от своего плана? Теперь – в последнюю минуту?
У одной трамвайной остановки она остановилась, тяжело дыша. Прошёл вагон, ещё один. Наконец пришёл желанный: «Вокзал» – была на нем надпись. Она обождала, пока вагон двинулся, затем перебежала через платформу, впрыгнула и повисла на лестнице, почтальон втащил её на площадку. Она обернулась, но уже больше не видела девочек. Вагон круто повернул за угол.
Кондуктор дал ей билет. С трудом она вытащила из-за пазухи свои деньги. Люди посмеивались, почтальон спрашивал, не помочь ли ей? Снова затруднения: кондуктор не мог разменять ей стогульденовый билет, но почтальон оказался очень любезным, заплатил за неё, сказав, что он постоянно носит в монастырь письма и завтра получит свою мелочь – пусть она передаст сестре, принимающей почту. Куда она спешит? – спросил он её. Она отвечала, что на вокзал за бабушкой.
Она бросилась в вокзальный зал. Тут только она сообразила, что не знает, куда ей надо. Мимо прошёл швейцар, он позвонил колокольчиком и широко и протяжно выкликал:
– Маастрихт – Лувен – Брюссель!
Сесть в вагон – это самое лучшее. Только бы уехать отсюда, все равно куда. Она побежала к кассам и потребовала билет до Брюсселя. Кассир кинул на неё взгляд и дал ей билет третьего класса. Как медленно даёт он сдачу – Иисус-Мария! – ведь поезд уйдёт!
Пройдя через турникет, она впрыгнула в вагон. Но почему же он не едет? Со страхом она смотрела в окно: не видать ли монастырских барышень? Чёрная вуаль и белый воротник?
Раздался свисток, поезд отошёл от дебаркадера.
* * *
«Plaza» 1740! – вызывал Тэкс Дэргем по телефону. Он связался с отелем, затем вызвал мисс Войланд. Ему настоятельно надо с ней переговорить. Эндри назначила ему встречу за завтраком в Билтморе.
Тэкс имел с собой пакет: старательно запакованные осколки негативов карточек Эндри. Их было 83 – точно подсчитано. Она засмеялась. Он мог бы их спокойно бросить в Гудзон или в Гарлем, если это доставит ему больше удовольствия.
На этот раз она была, в хорошем настроении. Сегодня утром она думала о своём пребывании у Английских Барышень. Эти воспоминания её радовали: как она наконец оттуда удрала, как поезд перевёз её через границу и, пыхтя и шипя, влетел на вокзал в Брюсселе. Разве это не было как будто вчера или неделю тому назад?
Она улыбнулась – скоро исполнится уже двадцать лет с того времени.
Тэкс Дэргем мешкал и не уходил со своим пакетом. Ей пришлось поощрять и подталкивать его, пока он наконец раскрыл рот. Он хотел бы её попросить немного воздействовать на Гвинни. Невозможно и передать, как она его мучит! Каждый день новые причуды. Ей никогда не угодить! Если бы мисс Войланд случайно замолвила за него словечко…
Теперь вот Гвинни требует, чтобы он взял её с собой на своём аэроплане в Йеллоустонский парк. Он охотно бы это сделал, но как раз теперь, в феврале, погода действительно очень дурная. Гвинни будет мёрзнуть и его же бранить за это. Кроме того, у него пока только свидетельство на право летать самому без права брать пассажиров. Если станет известно, он потеряет своё свидетельство. И должен будет сверх того опять бродяжить по тюрьмам, если что-либо случится. Гвинни могла бы обождать до лета. Тогда – прекрасная погода для полётов. Тогда у него наверняка уже будет право брать пассажиров. Но Гвинни не хочет считаться ни с какими разумными соображениями. Только мисс Войланд может тут помочь.
Читать дальше