Константин Малахов - Последний сон

– Понимаю–понимаю, – закивал Нонремов и тоже помолчал. – Но не спешите впадать в депрессию. Насчет того, что навредить, до конца всё непонятно. Вы ведь говорили вроде бы парк и магазин потом пришли в норму? Значит, Ваше воздействие избирательно. По какому принципу, конечно, тоже не понятно. Я, например, всё очень хорошо почувствовал.

В зале послышалось тихое посапывание. Оба мужчины удивленно повернулись на звук, обнаружив так и уснувшего сидя Чернышенко, прислонившегося к дивану.

– Ваш юный друг тоже занятный персонаж, – не сводя с парня взгляда заметил Нонремов. – Простите за прямоту, но он вполне подходит на роль потенциального пациента психиатрии.

– Знаете, он, конечно, странный, и не будь всего этого, что происходило, я бы точно позвонил врачам. Но… я не чувствую от него опасности. Знаете, бывает видишь спокойного, нормального человека, без признаков шизофрении. Но смотрит или двигается эта личность так, что становится неуютно, чувствуешь мурашки по коже и неприязнь. Не хочется, чтоб такой человек оставался с тобой наедине. А с Чернышенко у меня такого нет. Не излучает он опасности, хотя ведёт себя как придурок.

– Может быть он тоже непостижимым пока образом создан Вами? – заметил Нонремов.

Смотря куда-то мимо доктора Макс лишь пожал плечами. Оба снова замолчали. Сергей Осипович пошарил взглядом и выудил с пола бутылку пива. Жестом предложил Максу и увидев легкий кивок наполнил бокалы. Просто картина: сидят двое джентльменов и молча потягивают пиво, пока за окном оранжевое небо успокаивает окружение, готовя его ко сну.

– А может мне и правда надо в больницу, – первым нарушил молчание Макс и посмотрел на психолога.

Тот закатил глаза, словно прикидывая все за и против. Отыскал в пакетике сухарик, не спеша, с хрустом его разжевал, и лишь запив всё большим глотком пива, резюмировал:

– Может быть, но не сейчас.

– Спасибо, доктор, умеете Вы обнадежить.

– Врачебная этика, – развел руками Нонремов. – Мне как-то врач долго рассказывал про анализы, которые надо сдать, затем их изучить и лишь в конце буднично добавил – ну и мы Вам это дело вскроем и почистим. Ну да то совсем другая история, вернёмся к Вам. Я не буду прикидываться и снова скажу про свою заинтересованность в наблюдении за Вами. Не хочу отдавать такой случай другому, простите за грубость, но так понятнее и легче усваивается. Во–вторых, мне Вас по–человечески жалко. Ведь вся эта текущая ситуация и так не дает Вам покоя, а попади Вы к исследователям, то ваша личная жизнь исчезнет. Не хочу, чтобы Вас превратили в лабораторную крысу. Здесь то и вины врачей особо не будет – им надо разбираться в деле, а это всё опыты, наблюдения, выводы. В психиатрии такое исследование может длиться годами. А если не найдут как это гасить – то всю жизнь. Пока есть шанс вам помочь – лично я буду его использовать. Тем более не стоит даже упоминать телепатию или что-то такое. В конце концов, моя задача не Ваши способности и наносимый вами урон реальности. Моя цель – устранение причин.

Нонремов замолчал и снова пустился на поиски чего-то съедобного на столе. Макс почувствовал облегчение. Схожее чувство испытываешь, например, когда приходишь на новое место и не знаешь к кому обратиться. Но как только понимаешь, что ты не один такой – становится легче, хоть проблема и не решена.

На радостях Макс тоже осушил оставшееся в стакане пиво и бодро спросил:

– Каков тогда наш план, Сергей Осипович?

– Тут как в детективе, Максим, нужно задать вопрос – кому выгодно. То есть – что является катализатором ваших способностей. Я имею в виду конкретный ли это стресс вызванный кончиной Вашей супруги или просто определенное состояние организма, баланс гормонов, образы в голове. Тогда может быть мы приблизимся к догадке, кто или что за этим стоит.

– Ну, пока всё связано именно с ней, – Макс включился в обдумывание. – Всё происходит в памятных для нас местах.

– Места, – пробормотал Нонремов. – Места, фотографии, вещи…

– Папка! – внезапно воскликнули оба, разбудив Чернышенко. Тот резко поднял голову и сердито посмотрел только на психолога.

Дверь в комнату открыли не сразу. Та самая сила, видимо, сдвинула ко входу кровать. Ломать ещё неплохую вещь не хотелось. Макс сбегал в сарай, нашёл там лом. С пыхтением и каплями пота на лбу, троица кое–как сняла дверь с петель.

Папка спокойно лежала себе на прикроватной тумбочке. Макс открыл ее и зашуршал листами бумаги.