Глеб Сафроненко - Быдло-прокуратор

Однажды, на сомнительном – торжественном мероприятии, между ними завязался разговор – слово за слово и разговор перешел на очень важную, по мнению женщины, тему.

– Ты бы изменил свое отношение к женщинам, – обратилась Владлена к Андрею – так их звали.

– А что не так с моим отношением? – удивился Андрей.

– Ты презираешь всех женщин, как-то пренебрежительно относишься к ним, – объяснила Владлена.

– С чего, вдруг, такие выводы? Напротив – я уважаю женщин, – возразил Андрей.

– Ну да, я вижу, как ты уважаешь женщин, – сказала Григорьева – такая была у нее фамилия.

– Говорю вам еще раз – женщин я уважаю. Просто не всех людей женского пола можно назвать женщинами. Есть женщины, есть курицы, есть глупые курицы и так далее, не буду приводить вам всю градацию. Глупо кого-то уважать или не уважать за половую принадлежность, – коротко объяснил свое отношение Андрей. – А за что я должен уважать глупую, невоспитанную особь женского пола или, например, какую-нибудь …, какую-нибудь распутницу, назовем это так? Объясните мне.

– Женщина она и есть женщина. Женщина всегда желанна для нормального мужчины. А ты не видишь женщин во многих женщинах.

– Как можно увидеть то, чего нет? И, вообще, какие на работе могут быть женщины? На работе есть сотрудники, руководители и подчиненные, коллеги, в конце концов, – выразил Андрей свое несогласие.

– Женщина должна вызывать сексуальный интерес у мужчины, и в связи с этим трепетное отношение. Как же ты не поймешь!? В конце-то концов!

– О, куда вас занесло! Не пойму. Нет, не должна любая женщина у любого мужчины вызывать сексуальный интерес. И как трепетное отношение связано с сексуальным влечением? Уважать и любить человека, далеко не всегда значит сексуально его вожделеть. Ибо сказано в писании: «не прелюбодействуй». Не прелюбодействуй, Владлена Витальевна! Как сказал Христос: «Кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействовал с ней в сердце своем…», – ответил Андрей.

– Откуда ты знаешь, что он это говорил? Ты слышал? – выложила козырную карту Григорьева.

– В новом завете так написано, – объяснил Андрей.

– И что? Мало ли, что там написано? Ты сам разговаривал с Христом?

– Приехали, – тяжело вздохнул Андрей и развел руками. – А вы как думаете?

– Тогда и не надо на него ссылаться, – победоносно заключила Владлена Витальевна, Витальевна – такое у нее было отчество.

– И что теперь делать, если библии верить нельзя? Воспринимать ваши слова как истину? Мне что-то аж выпить захотелось, – ответил Андрей и вышел из-за стола.

На этом и закончился их разговор. Трезвый Андрей скоро отправился домой, а дружный, подвыпивший и веселый коллектив, продолжил праздник. Андрей пришел домой, он скучно провел остатки скучного вечера – почитал какую-то заумную книжку, посмотрел телевизор и лег спать.

Владлена, хорошо отпраздновав, тоже в итоге легла спать.

Андрей заснул почти сразу, но сон начал сниться ему только определенное время спустя – его сон ждал Владлену и дождался…

Андрей оказался на узкой песчаной улице древнего города, слева и справа от него были высокие каменные заборы, из-за заборов виднелись глиносоломенные крыши. Андрей сразу выбрал направление и пошел вперед, хотя вариантов особо и не было – можно было пойти вперед, а можно было пойти назад. Почему он, собственно, решил, что идет вперед непонятно, но он шел и был уверен, что идет в нужном ему направлении. На улице начинало смеркаться, но было еще относительно светло и жарко. «Где я и зачем?» – думал Андрей. – «Куда идти и что делать?». Андрей с удивлением обнаружил, что он облачен в одежду римского легионера – в солдатскую тунику, доспехи и плащ поверх доспехов, судя по всему, он был в невысоком звании. И чтобы это все значило? Ответы не заставили себя долго ждать:

– Я в древнем Иерусалиме во времена Христа, я нахожусь в нижнем городе, – внезапно понял Андрей. – Андрей ли я? Похоже на то, что, все-таки, Андрей. Этой ночью отряд от первосвященников придет в Гефсиманский сад, чтобы арестовать Иисуса. Что мне делать? Надо пойти в Гефсиманский сад. Нет! – перебил он сам себя. – Туда идти еще слишком рано. Время еще есть, мне надо пойти к Пилату и рассказать ему о том, что все это давно свершилось и ему ни в коем случае нельзя снова осуждать Христа на смерть. Напротив, Пилат должен, нет, обязан для спасения своей души предотвратить сам арест Иисуса. Так я и поступлю, я пойду в преторий к Пилату.