Анна Белкина - G.O.G.R.

Жену Михаила Германовича звали Татьяна Дмитриевна. Она преподавала украинскую литературу в Донецком Национальном университете. А двое детей — Андрей и Лена — в этом году поступили на первый курс. Андрей и Лена не очень стремились в тихую деревню: для них подобный отдых был скучнее урока истории. Андрей после одной интересной телепередачи мечтал о каникулах на Ибице, а Лена хотела с подружками в Ялту. Но родители не разрешили ни того, ни другого и почти что силком тащили отпрысков в захолустные Лягуши. Дача не оправдала надежд новых хозяев. За такие деньги всучили какую-то развалину! Мало того, что протряслись столько времени по раскисшей грунтовой дороге и обляпали охристой грязью всю машину, так ещё и жить негде! Но делать было нечего. Оставалось только обживать новое жилище. Лаптевы поднялись на высокое крыльцо. Серая деревянная дверь была не заперта и, противно скрипнув, распахнулась от первого же толчка. — Ну вот, ещё и замок ставить! — пробурчал Михаил Германович.

— Это же — дыра, а не дача! — фыркнул Андрей. — Тут, наверное, и мобилку подзарядить негде!

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки фиолетового и розового. По высокой, не по-городскому свежей и зелёной, траве ползли длинные тени. Лёгкий свежий ветерок приятно холодил, и приносил с близкого луга запахи полевых цветов. Михаил Германович остановился и повернулся спиной к двери, глядя на закатное небо и дикие травы.

— Как всё-таки хорошо за городом! — сказал он. — Так чисто, уютно, никаких машин…

— Да, — вторила мужу Татьяна Дмитриевна, — я всегда мечтала о домике в деревне. Что скажете, дети?

— Дыра… — уныло повторил Андрей.

— Тут даже нет дискотеки! — капризно надула губки Лена. — Скучь!

— В чём наши дети действительно талантливы — вздохнула Татьяна Дмитриевна, — так это в том, что могут легко испортить любой отдых.

Андрей первым из Лаптевых зашёл внутрь особняка.

— Бр-р-р-р! — поморщился он. — Ну и холод!

Стены и пол были очень сырые, и воздух был зябкий, как осенью. Лена зашла вслед за братом, а родители остались на улице, смотреть, как заходит солнце и рассуждать о прелестях деревенской жизни.

— Как ты думаешь, здесь есть призраки? — с опаской спросила Лена, разглядывая старый комод, замшелую тумбочку на витиеватых ножках и две одинаковые напольные вазы с давно засохшими гвоздичками.

— Какие призраки? — удивился Андрей. — Нету никаких призраков! Все вы, девчонки, одинаковые — верите во всякую чушь!

— Но тут так страшно…

— Страшно? Ха! Обыкновенная древняя халупа!

— Андрей, помоги разгрузиться! — донёсся с улицы голос Татьяны Дмитриевны.

— Мамка зовёт… — сказал Андрей. — Иду! — крикнул он и выбежал на улицу.

Лена быстро последовала за Андреем.

Чемоданы с вещами стояли в прихожей. Лена нашла на стенке выключатель и попыталась включить свет. Но ничего не вышло.

— Ну, вот ещё… — хныкнула она — Темно…

— Электричества нет, — сказал Михаил Германович. — Будем при свечах, привыкайте.

— Каменный век! — тихо, чтобы родители не услышали, шепнула Лена.

— Хорошо, что я фонарик взял. — Андрей осветил прихожую.

Она оказалась очень большая, с высоким потолком. Под потолком висела круглая 12-и рожковая люстра. В осклизлых углах болталась чёрная паутина.

— Нужен ремонт… — заметила Татьяна Дмитриевна.

— Ну, ремонт — это пустяки! — весело сказал Михаил Германович. — Это же не заново дом строить!

Конечно, пустяки! Все каникулы убить на эти «пустяки»!

Потом Лаптевы пошли осматривать дом и выбирать себе комнаты. Правда, выбирать было практически не из чего: все комнаты оказались сырые и холодные и единственное, чего в них хотелось — это выйти побыстрее.… И ещё всё время казалось, что они не одни. Андрей прямо чувствовал на себе чей-то взгляд. Особенно, когда родители ушли вниз распаковывать чемоданы, и они с Леной остались вдвоём на втором этаже. Лена пряталась за спиной брата и не отходила от него ни на шаг. В другое время он назвал бы её трусихой, но только не сейчас, когда ему самому было жутко. Луч фонарика вытаскивал из темноты ветхую мебель, покрытые паутиной драпировки и почернелые от времени картины.

— Я не смогу тут спать… — промямлила Лена.

«Думаешь, я смогу!» — подумал Андрей, но вслух не сказал, так как должен был казаться храбрым.

Следующая дверь открылась с трудом. Тяжёлая, скрипучая, словно в некоем узилище, она скрывала за собой просторную, но мрачную из-за грязных окон комнату. Когда-то эта комната служила банкетным залом. Посередине на посеревшем ковре стоял длинный резной стол. По бокам его в ряд стояли дореволюционные кривоногие стулья. А в глубине комнаты был орган. Огромный инструмент занял целый простенок. Трубы почти доставали до потолка.