Лидия Навталян - Отражение души

− До рассвета еще есть пара часов, следить за небом больше нет необходимости, противник обнаружен. Нам надо поспать, завтра будет тяжелый день. Проверь еще раз посты и отдыхай, – произнес Максим, потягиваясь.

Взводный, глухо шурша подошвами ботинок, удалился, оставив Максима одного.

– Ну все, спать, – сам себе скомандовал он, заворачиваясь поплотнее в бушлат и закрыв глаза. Как ни пытался он заснуть, сон все не шел. В голове творился такой кавардак, что казалось, еще немного и она лопнет, как перезрелый арбуз. Мысли одна тревожнее другой не давали покоя. Временами, проваливаясь в полудрему, перед глазами появлялись какие-то непонятные видения, отчего Максим, вздрагивая, приходил в себя. С каким-то непонятным удовлетворением понимая, что это неправда, всего лишь плоды его воображения, он поворачивался на другой бок, и все начиналось сначала. Поняв, что отдохнуть ему уже не получится, Максим неторопливо поднялся со своего неудобного ложа и огляделся по сторонам. Первые робкие лучи солнца уже осветили дальние горные вершины, продолжая наступать медленно, но уверенно, как бы давая понять ночному мраку, что его время вышло и пора убираться ему восвояси.

«Какая красота», – подумал про себя Максим и на мгновение представил, что нет никакой войны и он всего-навсего турист, забредший с такими же как он любителями острых ощущений в эту глушь.

От этих мыслей внутри стало необычайно легко, приятная теплота лучами от центра, где-то в области солнечного сплетения, растекалась по всему телу, неся с собой неземное блаженство. Неизвестно, сколько еще стоял бы Максим в такой позе у края площадки, прикрыв мечтательно глаза, вскинув голову и чуть разведя руки, как будто для полета, не замечая, что уже почти рассвело.

− Товарищ старший лейтенант, – тихий голос взводного стряхнул с него охватившее его оцепенение, – Вы бы отошли от края, а то мало ли что.

− Тсс… тише, – перебил его Максим, – почувствуй сегодняшнее утро, насладись красотой освещенных восходящим солнцем гор. Какой воздух, это тебе не продуваемая всеми ветрами, вечно запыленная равнина, где нет места романтике.

− Я бы рад присоединиться к Вам, но если честно, не имею желания сейчас созерцать местные красоты, – не понимая, что нашло на командира, недовольным голосом произнес взводный. – Пора поднимать людей, через час будет совсем светло.

− Ну и жизнь, – вздохнул Максим, поднимая глаза к небу, – никакого покоя. Как в песне: « Опять тревога, опять в дорогу». Ну что ж, значит, так тому и быть. Беспалов, пять минут на подъем, пятнадцать на завтрак, пять на сборы. Выступаем через двадцать пять минут.

− Слушаюсь!

Взводный незамедлительно отправился выполнять распоряжение, отчетливо понимая причину такой спешки. В почти разогнанном солнцем мраке, разбуженные сержантами, полусонные, продрогшие, кое-как спавшие, если это можно назвать сном, солдаты медленно приходили в себя. Повсюду раздавались не громкие, но резкие команды, бряцание оружием, чьи-то сонные голоса, звук открываемых консервных банок, бульканье воды из фляг, которой сначала сполоснули лица, а затем уже запивали наскоро пережеванный сухой паек. Любые движения и сопровождающие их звуки отчетливей слышались на рассвете, то ли от того, что отдохнувший организм лучше, острее воспринимает происходящее вокруг, то ли еще по какой другой причине. Как ни старались бойцы действовать тихо, все равно над местом их привала кружил однообразный, глухой, вряд ли далеко слышимый, звук жизни, говорящий о том, что на сегодняшнюю ночь холодные камни пригрели на себе что-то живое, оказав услуги людям. Наконец, круглый огненный диск полностью поднялся над горизонтом. На смену ночи приходил новый день. Для нестареющих гор – обыденный и монотонный, как и тысячи других, для людей, волею судьбы оказавшихся здесь, – полный тревог, надежд и страхов.

Цель была ясна, задача – наполовину решена, оставалось только дойти до нее и уничтожить. Группа, ведомая командиром роты, настойчиво продолжала свой путь, словно стая охотничьих собак, учуявших след добычи. Неласковое зимнее солнце, постепенно прогревая воздух, было уже в зените, показывая насмешливыми лучами, бредущим внизу людям, что уже полдень, как будто спрашивая, сколько они еще смогут продержаться, неся на себе оружие, предназначенное для умерщвления себе подобных, без отдыха. Однообразный топот ног и ритмичное дыхание впереди идущего было нарушено тревожным сообщением, поступившим от бойцов из головного дозора.