Иван Чернецкий - ******ный мир

Харон бросил окурок на траву, и на его месте тут же выросла белая роза.

Фальк бросил сундук на доски и почесал голову.

– О, а-а это как же так?

– Что именно?

– Н-н-ну, что же это? К-к-как можно так?

Харон вздохнул.

– Ну, я в это верю, поэтому это работает именно так. Магию невозможно объяснить.

Фальк усмехнулся.

– О, так а если я поверю, что я – в-великий попа-полководец, то…

– Тот, кто верит в подобную ересь, лежит в больнице, – ответила мумия, – и магии никогда не обучится.

– М-м-м, – ответил морж.

Фальк откинул крышку сундука и разгреб вещи, которые прятали деньги. Фокси успел разглядеть на поверхности пару кистей для рисования и разукрашенную палитру. Что-то зазвенело, когда Фальк потянул оранжевый мешок со дна. Фокси посмотрел на то, как человек опускает руку в этот мешок и вычерпывает оттуда горсти с рифлеными пластинками. Харону как будто было не так важно, сколько чешуек отсчитает Фальк (возможно, потому, что в конце работы он собирался потребовать в два раза больше). Мумия смотрела по сторонам, на черные дома, а не на блестящие монеты. Фальк высыпал деньги на крыльцо, а остатки убрал обратно в ящик, а когда он захлопнул его, на дне осталась лишь надежда .

У Фалька был второй мешок, и он собрал кучу чешуек в него и протянул его Харону. Забинтованный человек провел рукой от плеча до пояса, и его рука словно оставила след в виде кожаной старой лямки. Тут же на поясе появилась и сумка. У моржа заблестели глаза, но на этот раз он не мог задавать вопросы. Харон отогнул края сумки и положил туда свой аванс.

– На этом пока что все, – сказал Харон.

– А мне не нужно идти с вами? – спросил Фальк.

– Зачем?

– О, я… Я… Не знаю…

– Не нужно. Я прочешу дом снизу доверху самостоятельно.

– О, тогда я пойду спать… Или рисовать.

Фальк ушел спать (или рисовать). Улица начала темнеть. Дома в округе погрузились в оскверненную тишину, без тепла и уюта. Тротуары почти высохли, а вся влага от них начала подыматься в воздух. Туман впитал в себя свет фонарей и запах грозы. С крыш капало редко. Дождя уже и след простыл.

– Сыровато, – сказал Харон.

Фокси вздохнул. Лампа на крыльце грела их, и горела она лучше всего остального в городе.

– Посмотрим, что там, – сказал Харон, глядя на тропинку из горящих фонарей, которая вновь вела в дом с привидениями.

Пол скрипел от чьих-то шагов. В темноте мелькало два зеленых огонька. Они летели на высоте чуть выше глаз среднего человека. Где-то на полу стучали когти. Этот звук растворился в темноте. Кто-то врезался в деревянный столб. Кто-то принялся нюхать следы и рычать.

«Здесь есть только кошачьи следы, – подумал Кто-то. – В подвале давно не было человека».

В голову лезли разные мысли, и они мешали расследовать странные дела. «Я больше не пойду на дело. Это последнее. Я слишком стар… – думал он, – но ради Лили, денег и этой манипуляторши…»

Он открыл дверку (которую никто из нас не увидел бы в этой темноте). Оттуда вылетели звезды. Они закружились в воздухе, а зверь под ногами, чихнув, отбросил их обратно в шкаф.

Когда пыль рассеялась, Кто-то подошел ближе к полкам, на которых запылились серебряные клинки, драконьи амулеты, перчатки, рядом с этим добром даже лежали чьи-то волосы, а еще там хранилась книжонка. Кто-то потянулся к ней и услышал шипение. Он не обернулся, а его зверь подбежал к лестнице, со ступеней которой спрыгивало другое существо.

– Кто ты? – спросил Кто-то.

Зверек сел напротив большого зверя. У того, что поменьше, были широкие людские глаза.

– Ты меня понимаешь?

Зверек замурчал.

– Хорошо. Я таких не встречал, но поверь – я спец по разумным зверям .

Маленький зверек лизнул лапу большого зверя.

– Ты ведь не просто так за мной пришел, верно?

Большой зверь перешагнул маленького и зарычал, глядя ему в глаза. Кто-то помахал найденным дневником.

– Смотри, что я нашел, – сказал Кто-то. – Смотри – ты же видишь в темноте. Может, ты боишься, что я стащу это.

Маленький зверь смотрел на Кого-то, и его голубые глаза были совсем как человечьи (но это, наоборот, делало его еще глупее). Он смотрел ими то в одну сторону, то в другую. Большой зверь не упускал маленького из виду, а тот в свою очередь даже не обратил внимания на четвероного (зверек как будто находился в собственном мирке, как интроверт на карантине).

– Хорошо, сиди смирно, а я посмотрю, что это.

Кто-то с зелеными глазами взял дневник и попытался его раскрыть. Он приложил усилия, но края книги даже не шелохнулись. Руки напряглись так, что бинты затрещали по швам. Вдобавок к этому дневник вспыхнул каким-то фиолетовым огнем, и Кому-то пришлось бросить адское чтиво. На полу книга потухла (бинты тоже, однако Кто-то успел лишиться двух пальцев на левой руке и зарычать, как рефлектив, которого ужалило много ос).