Артур Конан Дойль - Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова

– Враньё! Это далеко не факт! – прогудел чей-то гулкий бас с эстрады.

Все знали, что мистер Уолдрон – человек с поистине железной задницей, железной же выдержкой, и с языком, острым и ядовитым, как африканские стальные колючки. Это лишний раз ощутил на своей нежной шкуре и юный джентльмен в красном галстуке, на которого уже начал действовать смертельный и разлагающий профессорский яд, и до которого наконец стало доходить, что трогать поэтому эту ядовитую и хорошо вооружённую сколопендру крайне небезопасно. Но прозвучавшая на сцене фраза выглядела настолько дикой, настолько дурацкой, что на секунду даже он растерялся и не знал, что сказать. Примерно такой же ступор наступает у фанатичного Шекспирианца, наткнувшегося в темноте на свихнувшегося Бэконианца, или у астронома, брошенного в одну клетку с бешеным фанатиком, брызгающим слюнями и убеждённым в том, что планета Земля – плоский квадратный блин, с обратной стороны которого люди поневоле срываются в безбрежные просторы Космоса. Захлебнувшись своим ядом, мистер Уолдрон на секунду сглотнул язык, а затем, возвысив голос до акцентированного библейского вопля, повторил своё резюме:

– К нашему счастью, они исчезли с поверхности земли задолго до появления красных галстусов и даже до появления первого двуногого прямоходящего существа, которого зачем-то ещё и научили говорить всякие благо-глупости!

– Я говорю – враки! Это даже не факт!

Мистер Уолдрон испуганно оглядел ряд сидящих за столом профессорских торсов и вдруг остановил взор на Челленджере, который, закрыв глаза, как кот над сметаной, мирно улыбался и мурлыкал, откинув голову на спинку кресла.

– А, теперь всё понятно! – процедил мистер Уолдрон, пожимая плечами, – Кажется, это прочревовещал мой лучший друг, профессор Челленджер!

И под гомерический хохот зала повернулся к Челленджеру спиной, продолжая свою заковыристую, замысловатую до комизма лекцию с таким видом, как будто дальнейшие комментарии в данном контексте абсолютно излишни.

Но это был ещё далеко не финал комедии. Какие бы маршруты не избирал докладчик, плутая в дебрях добиблейской старины, все его пути и тайные тропы всё равно приводили его к необходимости упоминания разных видов давно вымерших животных, и каждый раз ответом на такое упоминание служил дикий вопль из пылающей возмущением Челленджеровской груди. Скоро весь зал уже ожидал наступление каждого нового приступа, каждой новой реплики, встречая её каждое проявление счастливым рёвом. Сотни студиозусов, сплочённые в дружных полукриминальных группах, не считали себя обязанными оставаться в долгу, и только завидя, как смоляная бородища Челленджера начинает приходить в хаотическое движение, хором, как по команде, начинали неистово скандировать: «Враки! Это даже не факт!», в то время, как из первых рядов вырывались возмущённые вопли: «Черти! Да тише вы там! Что за безобразие! Дайте же слушать, чёрт бы вас всех побрал!» Уолдрон, оставаясь очень опытным, закалённым в битвах гладиатором, тут уж окончательно струхнул и на какой-то мелочи смешался. Он помолчал, потом стал что-то проборматывать, затыкаясь на каждой фразе, потом принялся повторяться, заикаться, потом завяз в длиннейшей, как кишка динозавра, фразе, которую не осилил и не сумел удачно завершить, потому что забыл её начало, и под конец, как бешеный пёс, бросился на своего оппонента.

– Вы переходите все границы! – выплюнул он самое страшное обвинение, какое знал, и на мгновение замер, при этом бешено сверкая выпученными глазами, – Профессоре! Ах, профессоре-профессоре! Профессор Челленджер! Я категорически требую от вас заткнуть ваш бьющий куда попало фонтан и прекратить свои возмутительные инсинуации! Вы растляете молодёжь! Уводите её в мрак идеалистических потёмок!

Поневоле в зале на мгновение установилась гробовая тишина. Тайный восторг овладел студентами – на их глазах начиналась грязная, пьяная драка между богами -олимпийцами, драка без правил, моральных императивов и пощады. Челенджер стал, как краб, выкарабкиваться из пучин бездонного кресла.

– А я, вопреки вам, прошу вас, дорогой мистер Уолдрон, прекратите обманывать досточтимую публику и делать лживые утверждения, в корне противоречащие основополагающим научным фактам! – рыкнул он.

Его краткое замечание вызвало в зале настоящую бурю восторга. В диком вое и гаме можно было расслышать только отдельные громкие гневные выкрики: «Что за чушь!», «Дайте ему слово!», «Вон отсюда!», «Пшол вон из зала!», «Будьте людьми!» «Дайте ему сказать!», «Это подло!» Председатель покинул кресло, и хило махая лапками, забормотал что-то несусветное. В тумане бессознательного являлись только отдельные читаемые слова: «Профессор… Челленджер… будьте любезны… ваши доводы… потом…»