Артур Конан Дойль - Затеряный Мир. Перевод Алексея Козлова

Такие мысли скитались у меня в голове, и я уже был готов взорвать затянувшееся неловкое молчание, как вдруг ощутил на себе испытующий взгляд бездонных тёмных глаз и осознал, что она улыбается мне иронической улыбкой, с лёгкой укоризной покачивая прекрасной головкой.

– Нэд, возможно я ошибаюсь, но мне кажется, что вы изготовились сделать мне предложение. Не стоит так спешить! У нас и так всё хорошо!

Инстинктивно я устремился занять позицию поближе к ней.

– И как вы догадались?

Удивлению моему не было предела.

– Где вы видели женщину, не чувствовавшую этого заранее? Вы всерьёз считаете, что способны застать женщину врасплох? О, Нэд! Мне всегда было так легко и хорошо с вами! Не надо ничего менять! Не стоит портить традиции нашей верной дружбы! Это не дело, что вы, молодой, красивый мужчина, так мало цените возможность просто непринуждённо сидеть рядом с юной женщиной, пользуясь неповторимым счастьем вести с ней светскую беседу.

Я смешался.

– Что вы, Глэдис, право же, я не знаю… Знаете ли… Вот в чём тут дело… Вести непринуждённый разговор я множество раз имел возможность, ну, скажем, с директором железнодорожной станции… – не знаю, откуда на наши бедные головы так некстати свалился этот дурацкий директор, но однако… это высокопоставленное лицо развело и заслонило нас друг от друга, а потом и вовсе рассмешило нас обоих, – Глэдис, знай, я не ловец мелкой рыбы в железнодорожном пруду, мне надо много больше! Мне нужно всё! Если бы вы знали, как давно я мечтаю обнять вас, чтобы ваша милая головка прижалась к моей груди! О, Глэдис, я так хочу…

Осознав, что я не шучу и тут же намерен привести своё намерение в действие, Глэдил быстренько вспорхнула со своего кресла.

Она топнула ножкой.

– Нэд, кто научил вас портить всё так пошло? Как всё ясно и хорошо в мире, пока не происходят такие казусы! Неужто вы не способны держать себя в руках?

– Вы так топаете ножкой, как будто я это придумал первый в мире! Разве это не свойственно человеческой природе? Это язык любви! На нём говорят все люди планеты Земля!

– Да, бывает, что любовь взаимна! Но бывает и по-другому! Считайте, что мне не подфартило со счастьем изведать это славное чувство! Эта мысль вас освежит!

– Не может быть! Вам, с вашей красотой, с вашим добрым сердцем!.. Глэдис, да вы просто созданы для любви! Вам всегото и нужно, что полюбить полюбить!

– Остаётся ждать, когда любовь рухнет мне на голову!

– Гдэдис, но отчего бы вам не полюбить меня? Что мешает вам сделать это? Я урод, нищий, или есть иные недостатки?

Тут Глэдис, видимо, осознав, что погорячилась, как будто смягчила обороты. Её рука поплыла к моему лицу (о, сколько природной женственности и ласкового снисхождения было в этом жесте) и отвела назад мою голову. Вслед з этим она, очень грустно улыбнувшись, глянула мне в лицо.

– Нет, тут дело в другом! – вслед чуть томно сказала она, – Нет, вы по своей природе не обычный тщеславный мальчишка, посему, признаю, что дело тут не в том. Всё гораздо глубже!

– Мой характер?

С видом пифии она сурово кивнула.

– Как я могу исправить это? Сядьте и скажите, что мне делать! Нет… по-настоящему… я только прошу вас присесть на минутку!

Она посмотрела мне в глаза таким взором, как будто удивлялась моей прирождённой лживости, и её сомнение в эти мгновения было для меня дороже любого доверия. Как нелепо всё это может выглядеть, положенное теперь на белую, холодную бумагу! Впрочем, может, я комплексую? Хотя ничто не предвещало доброй развязки, Глэдис покорно упала в кресло.

– Скажите, что вам не нравится во мне?

– Я люблю другого человека!

Пришёл мой черёд дико подпрыгнуть на месте.

– Он пока ещё не существует, – почти пропела она, с улыбкой приближая своё лицо к моему, – И вместе с тем существует, как бесплотный, небесный идеал! Пока что мне не удалось встретить такого!

– Чем чёрт не шутит! Расскажите мне всё о нём! Как он выглядит?

– О-у, он, кажется, очень похож на вас!

– Как сладко слышать такое! А вот мне по сравнению с ним чего не хватает? Только одно слово – трезвенник, вегетарианец, аэронавт, теософ, супермен, нумизмат? Я буду кем угодно, если вы скажете мне, что вы хотите, Глэдис!

Она захохотала, удивлённая пластилиновой эластичностью моего характера.

– Ладно, но во-первых, моему идеалу и в голову не пришло бы говорить так! – сказала она, – Он представляется мне очень цельной, твёрдой, почти стальной натурой, не имеющей склонности потакать слабостям и прогибаться перед дурацкими женскими капризами! Но что гораздо серьёзнее и важнее – он человек действия, человек чести, готовый, если надо, не мигая взглянуть в глаза смерти, это человек великих замыслов и свершений, опытный и серьёзный, человек великой судьбы. Мне он нравится не столько сам по себе, сколько его мировая слава, слепящий свет которой падает частично и на меня! Как тут не вспомнить Ричарда Бертона. Его биографию, как вы знаете, написала его жена, и по ней видно, за что она так любила его! А мемуары леди Стенли! Помните её книгу, посвященную её мужу, вернее её последнюю главу? Вот каким должен быть настоящий мужчина, если хочет, чтобы его любила настоящая женщина! Вот любовь, которая возносит, не умаляя, и весь мир тогда лежит у ног той, которая вдохновляет его на великие свершения!