Илья Фогелль - Хроники Запятнанных могил

Князь в это время взял с полочки под изголовьем чашу и острое как бритва каменное лезвие. Резким движением он располосовал себе руку от кисти до локтя и, пока она заживала, подставил под струю крови чашу, наполнив её примерно наполовину. Джодокус лежал с открытыми глазами, внимательно наблюдая за действиями князя, точнее, за теми, которые ему удавалось увидеть из такого положения. Он точно знал, как должен проходить ритуал. Конечно, факт того, что его проводил сам князь, а не Лидия, несколько настораживал парня, но не настолько, чтобы это его беспокоило. Скорее он переживал по поводу результата. Мало было просто захотеть стать вампиром, и получить разрешение тоже было недостаточно. Сам ритуал обращения заключался в том, что вампир, передающий силу, должен был прочитать специальное заклятье над своей кровью и дать испить её. После чего начинался процесс преобразования, который мог закончиться очень по-разному. Сначала смертный умирал в мучениях, так как кровь вампира – это, по сути, яд. Но если она была правильно заговорена, то человек мог превратиться в нового, полноценного жителя тени. Тогда все будут счастливы, зарежут какую-нибудь девственницу или пяток для праздника и погуляют с размахом. При неудачном раскладе возрождения не произойдёт, в этом случае его просто закопают в сырой земле с почестями и какое-то время погрустят. При самом неудачном стечении обстоятельств новообращённый оживёт, но вскоре превратиться в гуля, и тогда придётся его убить, как бешеное животное, чтобы заразу не разносил.

– Открой рот, дитя, – сказал князь, закончив заговаривать свою кровь. – Прими эту силу, которую я дарую тебе, и переродись же в подобного нам. – После этого он вылил содержимое в Джодокуса.

Ощущения от вампирской крови были странные. Она была похожа на чистый спирт, обжигая рот, язык и гортань, жидкость затекала в тело парня. Он рефлекторно попытался начать откашливаться, но Рудольф свободной рукой закрыл ему рот, зажав голову словно в тиски. От обжигающей боли и попавшей частично в лёгкие вампирской крови Джодокус хрипло выл из-под ладони князя. Уже через несколько секунд боль стала настолько невыносимой, что он перестал себя контролировать и, схватившись за руку Рудольфа, пытался убрать её со своего лица. Но, увы, все эти попытки были тщетны, силы, мягко говоря, не равны. Вскоре агония прекратилась, и Джодокус затих, умер.

– А теперь подождём, – сказал князь, попутно подойдя к графине и обняв её, добавил: – Скоро мы узнаем, достоин он нашей крови или же нет.

– Я уверена, он достоин.

– Думаю, ты уже поняла, что если дитя очнётся, то отправится со мной? – Рудольф сказал это негромко, чтобы только Лидия услышала его.

– Но как же так? – Страх того, что Джодокуса заберут у неё, был с самого первого дня, но она до последнего надеялась на обратное.

– Ты ведь не думала, что я позволю оставить при себе такого редкого человека? – Князь был не дурак, он тоже чувствовал в парнишке силу, которая могла пригодиться ему в княжеских развлечениях.

– Могу я надеяться, в таком случае, на большую благосклонность, Ваша Кровавость? – Лидия не собиралась препираться с Рудольфом, его слово всегда было законом. Но при этом она, конечно же, не упустит своей выгоды.

– А ты коварна. – Князь даже немного улыбнулся от такого вопроса. – Мне кажется, в ближайшем будущем мы сможем начать работу в одном интересном направлении. Но поговорим об этом после, когда закончим здесь.

– Спасибо, Ваша Кровавость, вы не пожалеете, – отступив на шаг назад, учтиво произнесла Лидия.

Пока двое старших вампиров вели политическую беседу, Джодокус очнулся. Сначала он сел. Оглядевшись вокруг, парень с удивлением осознал, что теперь ощущает мир несколько иначе, нежели когда он был человеком. Но понять, что именно не так, ему было ещё сложно. Требовалось время и хорошие учителя. К счастью, у клана оба эти пункта были в достатке.

– Поздравляю тебя! – громогласно провозгласил старший вампир, подойдя к алтарю и взяв парня за руки. – Я, Рудольф Кишкодёр, князь вампиров клана медведя, нарекаю тебя отныне и до конца времён Джодокусом Кишкодёром!

Весь зал взорвался радостными возгласами и звонкими аплодисментами. Правда, сам Джодокус не разделял подобного эмоционального подъёма.

– То есть как Кишкодёр? – В зале будто все вымерли после этой фразы. Образовалась настолько гробовая тишина, что если прислушаться, можно было услышать, как растут деревья вокруг поляны.