Эльза-Та Манкирова - Амуланга

В подростковом возрасте она стремительно начала набирать вес. Тоня и без того не слыла в классе красавицей, ведь конопатую отличницу в толстых очках сложно было назвать милашкой. Мальчишки с хохотом кричали ей вслед «жиртрес» или «бомбовоз», и Тоне совсем не хотелось идти в школу, где ей каждый день приходилось терпеть все эти унижения.

Единственное, что помогало ей, одинокому, обделенному вниманием подростку, не свихнуться или не покончить с собой в порыве очередной волны отчаяния и безысходности – это ее мечты. Вот в чем было ее спасение, лекарство для израненной души девчонки, которая погрязла в своих проблемах, тонула в них и шла ко дну, пытаясь из последних сил ловить ртом воздух, а ее родные с равнодушием созерцали на нее с берега, развалившись на шезлонгах.

Тоня научилась жить в мечтах. Она представляла себя сказочной красавицей, которая, как Золушка, трудится в трактире, пока в один прекрасный день на пороге не появляется Принц и не увозит ее с собой в свое королевство. Ей так понравилось сочинять сказки, что вскоре все свое свободное от учебы и дел по хозяйству время Тоня стала посвящать написанию увлекательных историй с хеппи-эндом, где главная роль доставалась, конечно же, ей.

Вскоре девочка поняла, что сидеть сложа руки для нее непозволительная роскошь. Она поставила перед собой цель – вырваться из этой жизни, уехать туда, где сбываются мечты, подальше от этой грязи, уныния и вечной осени. Решила во что бы то ни стало поступить в московский ВУЗ, чтобы сбежать из этой серой, никчемной жизни, а для этого ей надо было сдать ЕГЭ на самые высшие баллы. И все свое свободное время Тонька начала посвящать учебе и проводить часы напролет в читальном зале.

В этот осенний вечер Тоня была увлечена мыслями о докладе по литературе. Ей не терпелось поскорее покончить с домашними делами и засесть в своей комнате, обложив себя книжками из библиотеки.

Она перетаскала в дом дрова, загнала коров во двор и понесла свиньям корм из остатков супа вперемешку с картофельной кожурой, яблочными огрызками и прочими отходами. Уже давно наступила пора перебираться из летней кухни в дом, но у матери все руки никак не доходили. Тоня уже подумывала о том, чтобы заняться этим самой в воскресное утро. Отец в последнее время словно издевался над ней – постоянно гонял ее по холоду в летнюю кухню. Приходилось надевать пуховик, сапоги и бежать даже впотьмах, ведь починить фонарь во дворе и вкрутить лампочку отец собирался еще с весны, а Тоня со своим богатым воображением неслась через двор и, глядя на казавшуюся в темноте такой зловещей виноградную лозу, обвивавшую беседку, словно змеи с головы Медузы Горгоны, умирала от страха. Но злить отца, отказываясь выполнять его очередное поручение, не решалась.

Тоня помнила ту историю, когда отец по пьяни чуть не убил ее. Она случайно закрыла его с приятелем-алкашом в летней кухне, не заметив, как они прокрались туда, пока она ходила на огород, а те потом не могли выбраться наружу и обделались в штаны, когда им приспичило по нужде. Целый час отец носился за ней с топором в руке по всей деревне, и перепуганной девчонке пришлось до самой поздней ночи прятаться у старушки-соседки.

Увлеченная мыслями о предстоящем докладе по бунинской «Темной Аллее», Тоня прошла совсем рядом с конурой и поняла о том, что поступила опрометчиво, слишком поздно. Фомка радостно выскочил из укрытия и, накинувшись на хозяйку, повалил ее прямо в грязь. Да еще принялся лизать ей лицо, виляя хвостом, глупый, бестолковый пес! Тоня, опрокинувшая на себя ведро помоев, расплакалась от досады.

Беда никогда не приходила к ней одна. Напасти сыпались на нее одна за другой. Дома девчонка обнаружила пьяного отца, метавшегося по залу. Тоня с замирающим от страха сердцем хотела прошмыгнуть мимо в надежде остаться незамеченной, но отец обернулся в самый неподходящий момент.

– А ну, поди сюда, Тонька!

Она робко вошла в зал. Только тогда Тоня заметила, какой бедлам устроил ее отец. Ковер был устлан разбросанными книгами, на полу валялись перевернутые ящики от шкафов и их содержимое в виде фотографий, шкатулок с нитками, открытками, газетными вырезками и прочей ерундой.

Отец оглядел мокрую грязную Тоньку с ног до головы и злобно расхохотался. Он еле держался на ногах и от заливистого смеха чуть было не упал, потеряв равновесие, но вовремя ухватился за дверь.

– Правду говорят про тебя, что ты свинья! Посмотри на себя в зеркало! Крокодилка! А ну, говори, где мать цацки свои прячет?