Лина Ди - Только Лютевилль

Несколько рабочих, вкалывающих до изнеможения изо дня в день на каторжной работе на одном из заводов, целой дружной бригадой уже намечали свой план «исхода»… Их звали Бо, Рауль и Недди. Они не думали, смогут ли вернуться в город, и не предполагали, что могут подвергнуться большему риску, покидая родные просторы.

***

Дождь закончился. Где-то сквозь приплывший вечерний туман показалась деревянная тележка, набитая измученными дворовыми котами и кошками и управляемая старухой в серой шляпе. Куда она везла тележку, на которую опиралась со всей силы, и почему животные не выпрыгивали из неё, оставалось загадкой. Тележка громыхала, лохматые и облезлые кошки периодически истошно визжали. Около яркой вывески лавки «Рубус», где продавались сладости, процессия повернула за угол. По дороге им встретился никчёмный Зотикус, сидящий у фонарного столба, его дремлющий пёс, который даже не повёл носом в сторону интересного содержимого тележки, и несколько развратных пьяных женщин, которые безобразно выставляли обнажённые ноги и руки напоказ прохожим. Увидев странную процессию, они на минуту прикрыли свои телеса и, обменявшись несколькими репликами, глядя на странную старуху в серой потрёпанной шляпе, к которой прилипло пару невидимых капель дождя, отошли подальше. Эхо громыхающей тележки скоро растворилось в вечернем тумане.

Завершив без спешки трапезу, Криус Силверсмит взмахнул тёмными волосами и посмотрел в голубые глаза брата-близнеца. Ливий, поймав внимательный взгляд, нарочито педантично сложил параллельно друг другу вилку и нож на тарелке. Откланявшись перед родителями, они оба исчезли из дома. Близнецы были уже достаточно взрослыми, но родителям ещё было важно видеть их рядом с собой, тем более в такое неспокойное время. Впрочем, мистер Силверсмит по-прежнему смотрел в газету не отвлекаясь, точно беспокоился, что, отвернись он на мгновение, буквы исчезнут из статьи и он не сможет дочитать про смерть известного лютевилльского фотографа Бэлфоера Росса, часть останков которого нашли завёрнутыми в гигантскую паутину. Беднягу опознали только по громоздкому фотоаппарату в сгустках плотной паутины и частичкам одежды.

Последние лучи летнего солнца растворялись в карамельном тумане, закрывая собой красно-белые шатры, аттракционы, ларьки с вкуснейшим мороженым и ароматной кукурузой, а также шелестящие вертушки, болтающиеся в руках малышни, покидающей вместе со взрослыми заключительное представление. Где-то вдалеке послышался трубящий горн и стоны уставшего слона, а затем – шлёпанье подошв ботинок по деревянному мостику. Мимо близнецов прошёл клоун-альбинос Мямля в цветастом кепи. Под подмышкой он нёс муляж обезьяньей головы, но они ждали не Мямлю.

***

Тем временем в сердцах виолончелистки Лавинии и пианиста Джорджа Байлли разрасталась любовь. Прошло всего несколько месяцев после их знакомства, но Джордж уже твёрдо решил, что безвозвратно влюблён, и сделал девушке предложение, окружив её теплом и заботой. Эти чувства были взаимны, потому что юноша понравился ей с первого взгляда, хотя познакомились они позже, на балу в замке Смоггибург. И сейчас никакие события и обстоятельства не могли отвлечь их от главного: влюблённые готовились к торжественному дню…

До встречи с Байлли рано осиротевшая Лавиния, потеряв и своего опекуна, уже давно жила совершенно одна в сером двухэтажном доме на улице Лютая, неподалёку от кладбища Лютевилля. Улица, на которой всю жизнь прожила девушка с чёрными косичками, славилась невообразимо жуткими случаями, и многим детям из других кварталов запрещалось гулять там даже среди бела дня. По городу точно пролетело перо – разнеслась легенда, будто всё зло Лютевилля в «тёмные дни» собирается именно на этой улице. Здесь растут синие и розовые мухоморы. Здесь деревья, стоящие далеко друг от друга в загадочном безмолвии, зловеще сплетаются ветвями. Здесь чёрные птицы, прилетающие с кладбища, часто кружат в беспокойном танце не только над могильными плитами, но и над «лютыми» домами, а затем исчезают бесследно! Но люди, живущие на улице Лютая, уже давно считали, что жутких происшествий в Лютевилле хватает и на других улицах, поэтому спокойно возвращались домой, не думая о плохом.

Погода в городе в последнее время менялась, как настроение самой капризной барышни. Уже в полдень последующего летнего дня, после примерки свадебных платьев и костюмов в новом кружевном ателье леди Адорэбеллы Крокус под названием «Шантильи» (названо оно было в честь первого, которое трагически сгорело осенью), Джордж и Лавиния стояли у дома, взявшись за руки, и смотрели на небо. В манящую синеву всматривались и проходящие вдоль дороги люди, велосипедисты и даже водители гудящих машин, сглатывая нервно слюну и широко раскрывая глаза. Над городом глубокими волнами нависли такие устрашающие слоисто-кучевые шероховатые облака, каких ещё никто никогда не видел.