Дмитрий Виноградов - Созвездие правых

– На Патриаршие можно? – спросил Строкин подойдя к таксисту.

– Можно? – искренне удивился тот, – нужно! Садись дорогой! С ветерком довезу!

– А сколько стоит ветерок? – поддержал шутку Строкин.

– По счетчику, – улыбнулся таксист, – сколько покажет – столько заплатишь….больше мне не надо.

– Ну примерно? – не унимался Строкин.

– Садись! – таксист открыл перед Строкиным переднюю дверь, – не переживай ты так! Все будет хорошо! Ты же к Булгакову едешь – я это сразу понял! А это может в первый и последний раз в жизни! Не считай ты эти копейки…садись!

– Ладно, – решился Строкин, усаживаясь поудобней, – поехали.

Поездка действительно заняла полчаса, причем это с учетом замедленного движения по вечерней Москве. Люди возвращались с работы, спешили в магазины и в садики за детьми. Таксист оказался в меру разговорчивым и культурным, лишь несколько раз прокомментировал свое отношение к Булгаковскому Воланду.

– Отличная книга! Я правда не с первого раза ее понял, – сказал он Аркадию Витальевичу, – первый раз в училище пытался начать читать….но дальше нескольких страниц дело не пошло…. И только когда бабушка подарила книгу, приобретенную еще за макулатуру, решил еще раз начать, стал читать….и получилось! С тех пор раз в год перечитываю точно! Только ни как не могу понять…. Кто там главный герой?! Мастер? – Нет….Маргарита? Нет…Воланд! Вот кто главный герой….правильно?

– Я как то не думал об этом, – признался Строкин, – просто люблю эту книгу и ее героев….может в ней не один герой, а несколько?

– Нет, – не согласился таксист, – герой там Воланд…самый положительный персонаж….ему ни чего ни от кого не нужно…хотел бы я иметь такого в приятелях…

Кроме всего прочего, таксист рассказал историю о том, как на Патриарших хотели поставить памятник Булгакову, и всем его персонажам из «Мастера и Маргариты», но отдельные деятели культуры и православные активисты узрели в этом дьявольщину и затея не удалась. К сожалению.

Отдав пятьсот рублей, Строкин вышел рядом с парком. Москвичи наверное привыкли к таким достопримечательностям. Мимо ходили пары. Ходили как ни в чем не бывало, обнимались, некоторые целовались даже. Прошла и пара юношей держащих друг друга за руки. Москва одним словом.

Усевшись на скамейку, прямо в тени деревьев, Строкин откинулся назад. Раскинул руки, как коршун крылья и закрыл глаза от умиротворения. Теплый воздух нагонял воспоминания. Жалко рядом не было жены и ребенка. Уж что, что, а жене бы здесь однозначно понравилось. Во всем парке чувствовалась какая-то одухотворенность. И Басилашвили. Опять таки не зря ему встретился именно он. Может быть он сидел именно на этой скамейке, вместе с Адабашьяном и Галкиным.

– Вот сейчас открою глаза, и увижу Воланда, – улыбнулся своей мысли Строкин и действительно открыл глаза.

К его удивлению, он действительно увидел. Незнакомец стоял рядом и внимательно смотрел на Аркадий Витальевича. Аккуратно расчесанные на бок средней длины волосы, малиновый джемпер, серые брюки и парусиновые туфли. Роста высокого, сложения жилистого.

– Позволите? – спросил он Строкина.

Аркадий Витальевич посмотрел по сторонам. Обе соседние скамейки были пустыми. Странно. Молча убрав со спинки локти, Строкин слегка пододвинулся к краю. Незнакомец медленно сел рядом. Закинул правую ногу на колено левой и повернулся лицом к Строкину.

– Отличный вечер, не правда? – спросил он с легкой улыбкой и еле заметным акцентом.

– Правда, – Строкин не улыбался, на ум приходили разные мысли, в том числе самые нелепые.

– Не удивляйтесь уж так, Аркадий Витальевич, – незнакомец явно наслаждался моментом, – мы с вами сегодня были на одном известном мероприятии…и я слышал как вы спрашивали как доехать до Патриарших прудов у девушки в гостинице.

– А.., – Аркадий Витальевич хотел что-то сказать, но незнакомец не дал ему окончить фразу.

–Вы писали нам…о Боге…было дело? – незнакомец продолжал улыбаться.

– Дак вы из журнала? – догадался Строкин.

– Мы сотрудничаем, – неопределенно пояснил незнакомец.

– Вы …иностранец? – решился спросить Строкин.

– По паспорту я американец…доктор философии Принстонского университета, это где ранее преподавал сам Эйнштейн и у стен которого была сделана его самая известная фотография с высунутым языком… Николаус Маккартер, – доктор сделал легкий поклон в сторону Аркадия Витальевича, – можете звать меня просто…Николай.