Моник Ти - В Аду

– Я бы всё равно тебя покусал, ― весело признался Алик, ― и даже ещё больнее!

– Эхе… эхе… ― снова захныкала Майя.

– Чуть позже ещё покусаю, ― жестоко обещал Алик.

– Нет, пожалуйста, ― испуганно попросила Майя. И раз уж он разрешил произносить ей такие слова, она не могла отказываться от этой возможности. Хоть намного, но от этого ей становилось легче… появлялась надежда, что он её услышит.

– Да, пожалуйста, ― подправил её Алик. Он снова схватил её за волосы и заставил откинуть голову назад, посмотрел ей в глаза и на мгновение замер. Майя не могла понять, что он задумал. В какую-то минуту ей показалось, что он собирается плюнуть ей в лицо. Впрочем, её неприятные предположения оказались не верны. Очень скоро Алик начал давать ей быстрые, но весьма болезненные пощёчины.

– Становишься непослушной, ― упрекнул её Алик.

– Прости… ― пробормотала Майя, снова закрывая глаза. Теперь уже она делала это от страха, что получит удар в глаз.

– Конечно же, я тебя прощу, крошка, ― сказал Алик, каким-то странным голосом. Он толи хитрил, толи казался разъярённым. Майя увидела это, когда на мгновение открыла глаза. От ужаса, снова зажмурилась.

– Высовывай язык, ― потребовал Алик уже следующую же секунду. Он устал следить за её глазами и требовать их открыть. Просто старался не обращать внимания на её игры с морганием. Сейчас его веселило другое, ― её попытки сопротивляться неизбежному.

– Нет, пожалуйста, только не кусай! ― плачущим голосом попросила Майя. Она сморщила брови, а лицо исказила до неузнаваемости. Алик улыбнулся.

– Откуда узнала мои планы? ― весело спросил Алик и стукнул её по носу.

– Эхе… эхе… не надо, ― в ужасе протянула Майя. За это она снова получила несколько болезненных пощёчин по правой щеке.

– Просить и умолять разрешаю, а вот сопротивляться нет, ― с важным тоном объяснил Алик, ― ну-ка повторим, высовывай язычок.

– А-а-а… ― закричала Майя и сразу же зажмурилась. Открыла рот, изображая послушание, но сама не решалась высунуть язык. Алик, видя её реакцию, снова захихикал.

– Хе-хе-хе…

Но смеялся он на этот раз не злобно, а скорее просто по-человечески, находя всё это забавным.

– Смелее-смелее, высовывай! ― весело поторопил её Алик.

– А-а-а… ― закричала Майя, но на этот раз уже подчинилась. Начала медленно и пугливо высовывать свой язык, готовясь к сильнейшему укусу и боли.

– Рано кричишь, моя крошка, ― весело сказал Алик, ― или, может быть, не рано!

В следующую секунду Майя почувствовала на языке прикосновение, но не зубов, как ожидала, а чего-то другого. Это заставило её открыть глаза… она уже предполагала, а не пытается ли он запихнуть ей в рот тот пластик? Но и это оказалось неправдой. Алик пригнулся и начал кончиком носа тереться о её язык.

– Эхе… эхе… ― пугливо захныкала Майя. И, конечно же, она не смела закрывать рот и отнимать у него язык…

– Погладим-погладим, и хрящ! Укусим! ― поигрался Алик и резко обхватил зубами кончик её языка. Конечно же, начал кусать. Но сжимал он челюсть не бесконтрольно. Майя это поняла по тому, что резкая боль наступила не сразу, она возрастала постепенно. Поначалу ей вообще показалось, что он решил её просто припугнуть и взял в рот её язык и лижет, но и это оказалось неправдой. И пока Майя задумывалась об этом, боль на языке стала казаться невыносимой.

– А-а-а…― закричала Майя от нового ужаса. Она не верила тому, что он всё-таки укусил её, а ведь казалось же, что не кусает… казалось. И сам Алик на мгновение показался ей добрым.

Майе стало жарко от обиды и боли, а её руки машинально потянулись к лицу.

– Я же ведь велел не шалить руками, ― напомнил Алик, оторвавшись от её языка.

– А! А! ― прерывисто закричала Майя уже после того, как Алик отпустил её язык. Потом пискляво пожаловалась. ― Очень больно… эхе… эхе…

– Так и должно быть, крошка! ― весело сказал Алик. ― Ты же ведь у нас в Аду!

– Но это ты делаешь мне больно, ― жалобно и пискляво объяснила Майя, ― ты же можешь не делать этого…

– Не могу не делать этого, ― важно возразил Алик. Потом прикусил половину своей нижней губы и начал мотать головой из стороны в сторону, снова приказал: ― высовывай язык.

– Ы-ы-ы… ― взвыла Майя, исказив лицо в болезненной гримасе. Она ужасно боялась повторного укуса, но понимала, что выбора у неё нет. Ей, так или иначе, придётся высунуть язык, бесполезно сопротивляться, и боли не избежать. Самое ужасное, ― неизбежность. И она по-прежнему не была готова прервать семидневный цикл.