Эрвин Грау - Снежный сок. Книга первая

Город казался желтым, как зубы алкоголика. Прежде прекрасный, мечтающий об утопии и лучшей жизни, теперь он больше походил на опустившееся болото, изнанку развитого социализма. Правильное бесклассовое общество лишь казалось таковым, а на деле – очередной содом, отличающийся лишь скрытностью от любопытных глаз туристов.

Семен и Франц не знали, как пройдет их вечер, не думали, что будет завтра, но совершенно по разным причинам… Франц любил жить сегодняшним днем, а Семен вообще перестал любить жизнь, совершенно забыв о человечности. Казалось, жизнь не нужна этому довольно молодому, но сломленному человеку. Слабому человеку, не смотрящему на сына, как смотрит отец, не слышащему людей, как слышат люди. Ничто не нужно… Ничто.

Паша смотрел на знакомый трехэтажный дом совершенно пустыми глазами. В двенадцать лет многие его сверстники были уверены в будущем, смотрели с интересом на родное и близкое, а он даже не чувствовал своего возраста, будто остановившись на восьмилетнем рубеже. Никто из сверстников не воспринимал его, как равного… Он даже выглядел значительно моложе своих лет. Все считали его странным.

– Вот и пришли!

– Папа, я мог бы и сам дойти…

– Поговори мне еще тут. Я решаю, куда тебе идти, и скажи спасибо, что я вообще у тебя есть!

– Семен, ты бы с сыном поласковее, что ли.

– Франц, заведи своих детей и воспитывай!

– Я лишь…

– Плевать мне! Пойдем. Этот сам поднимется.

Франц подошел к Паше, присел и шепнул ему на ухо:

– Не переживай, все будет хорошо.

– Нет, не будет…

Друг семьи не принял слова ребенка во внимание и отошел к Семену, махнув Павлу рукой. Отец лишь фыркнул и быстро зашагал вниз по улице, прихватив старого друга с собой.

Мысли закрутились в детской голове… Далеко не детские. Паша думал о семье, о родных, когда поднимался по лестнице: "Почему так? Зачем он пьет? Я во многое могу смотреть насквозь, но не вижу его мотивов. Он же врач, должен помогать людям, любить их… А он ненавидит всех, даже меня! За что?!" Из глаз медленно потекли слезы. Неспешно вытирая их, Паша нажал на кнопку электрического звонка. "Удобная штука" – так он думал каждый раз.

– Привет, Сенечка! А чего папа не зашел?

– Я Пашенька, а не Сенечка! Привет. Он с Францем пошел пить, драться и блудить.

Женщине явно не понравился такой тон племянника. Ее рука молниеносно полоснула по пашиным губам. Тот, как показалось ей, даже не шелохнулся. Проводив взглядом обветшалый подъезд, ребенок вошел в квартиру, чуть не споткнувшись об одну из кошек.

– Чаю хочешь?

– У тебя черный, сахара нет, а мятные пряники я не люблю. А можно мне цикория?

– Ты меня своей…Ненормальностью в могилу сведешь. Сейчас налью. Скажи, откуда ты все это знаешь?

– Я и не знаю…

– Не глупи мне тут!

– Я не глуплю. Правда не знаю. Раньше я не мог ничего с этим поделать – голова болела сильно. Сейчас легче стало…

– Так что с тобой такое? Что папа говорит?

– Говорит что я бездарность пробитая и требует засунуть свои фокусы в… ну туда.

– Понятно. А сам что ощущаешь?

– М… Как будто через меня все время проходит миллион сценариев того, что вокруг меня, и что касается меня… Я научился из всех этих сценариев выбирать правильный… И знаешь – такое ощущение, что… Что я вижу свое прошлое и будущее одновременно… И тех, кто связан со мной…

– Я тебе сейчас ремня дам за такие богохульные слова! Как ты смеешь себе такое приписывать?!

– Еще я могу видеть то, чего нет… Тебе не понять.

– Иди на кухню, и там поговорим. Доведешь меня до предела!

– Нет человеческого предела, как и нет предела осознания.

– Пей давай. Скажи, что будет вечером?

– Много всего… Не хочу об этом говорить. Хотя… Киевское "Динамо" опять выиграет. Просто твой друг болеть будет, а потом сюда придет поделиться радостью.

– Проверим. А еще?

– Я не могу пока видеть все мысли, всю линейку времени…, Наверное, только хорошее… Или меня касающиеся.

– Кто ж ты, племяшка?

– Я Пашка – племяшка. – Денница негромко засмеялся и отхлебнул немного цикория.

– Не придуривайся, мальчик. Допил? Иди в комнату, послушай радио!

– Мне не интересно.

– А кто тебя спрашивает?!

– А можно я с Тошей поиграю?

– С кем?

– Это твой кот…Ты забыла?

– Да, в делах вся…

– Ты же на пособии – какие дела?

– Сейчас точно выпорю!

– Понял, ухожу.

Паша быстро вышел из кухни и направился в малую комнату, где будто специально его ждал кот. "Привет, Тошка! Хоть с тобой можно нормально поговорить… Сколько мышей? А, птичку… Жалко. А тебе не жалко птиц? Наверное, нет, они же твоя еда… А мы, люди, все едим. То, от чего ты отвернешь нос, мы скушаем не задумываясь. Знаешь, другие кошки в этом доме глупые, а ты мой друг. А людей-друзей у меня нет, они меня не любят… Эти же люби отрубили тебе хвост, и теперь ты тоже плохо к ним относишься. Хорошо, у меня хвоста нет, а то папа оторвет не задумываясь… Что говоришь? Поиграть? Давай поиграем" – Паша общался с котом, будто знал, о чем тот думает… А может быть, действительно знал. Так это или нет – никто не скажет, но ни с кем кроме Паши кот не общался так тесно.