Анна Сидорова - Старфайер

– А есть что-нибудь… – парень замялся, – ну, вроде этой модели, но за триста баксов?

Джеймс усмехнулся, а продавец задумался.

– Есть! – сказал он. – Есть кое-что особенное.

На лице продавца мелькнула хитрая улыбка.

– Думаю, вы как ценитель музыки признаете это. Идемте за мной.

Сандерс и Охэнзи переглянулись и направились вслед за Купером в небольшое подсобное помещение, где поверх алтаря из ящиков и коробок лежал гитарный футляр из темной кожи. Это был тот случай, когда сам футляр стоил почти как гитара. Правда, выглядел он довольно потрепанным.

Итан почувствовал себя ребенком, перед которым сейчас раскроют шкатулку с сюрпризом. Джеймс его одернул.

– Конечно, – шепнул он, – в таком кейсе бюджетный вариант? Так я и поверил. Он хочет втюхать тебе какое-то барахло втридорога.

Купер торжественно раскрыл кейс, в котором покоилась гитара.

– Вот, – произнес он с придыханием. – Марка «Гилд», модель «Старфайер». Полуакустическая шестиструнная гитара, двадцать два лада, корпус из красного дерева, кленовый гриф, «Хамбакеры», как и на «Гибсоне».

Все трое склонились над кейсом.

– Могу я опробовать ее?

– Разумеется, – кивнул Купер, доставая гитару из своей усыпальницы.

– Почему она лежит здесь, в подсобке? – с сомнением спросил Джеймс.

– Скажем так, это особенная модель. И хочу вас предупредить: она не новая.

– Так я и знал! – Развел руками Сандерс. – Старье, да?

– Раритет, – возразил Купер. – Сид Тернер, слышали про такого?

– Гитарист «Скримерс», – сказал Итан, подключая гитару к усилителю, – он умер двадцать лет назад.

– Верно, он умер, а его гитара целехонька. И она перед вами.

Повисла тишина. На лице Купера отражался полнейший триумф, который, правда, не стремились разделить его собеседники.

– Бред! – наконец подал голос Сандерс. – Вы хотите сказать, что гитара самого Сида Тернера валяется в вашей подсобке в Сент-Джордже?

– Да, – запросто ответил тот, ни минуты не сомневаясь.

– Ты что, веришь ему? – Джеймс обратился к Итану.

– Я только хочу сыграть.

Едва пальцы Итана дотронулись до струн, его будто ударило током. Затем ударил Итан – по струнам. По телу пронесся импульс, энергия, заставляющая ускориться сердце, а затем и пальцы. Итан заиграл соло, и оно выходило безошибочно гладко. Нет, это не медленный подъем в гору на гудящих от усталости ногах, это – стремительный спуск, молния, бьющая в самое сердце.

– Сколько вы за нее хотите?

– Отдам за пять сотен.

– Пять сотен?! За это старье? – возмутился Джеймс. – Да вы шутник!

– Эта гитара принадлежала Сиду Тернеру, она уникальна. Я прошу гораздо меньше, чем она стоит.

– Но почему? – спросил Итан. – Почему вы просите за нее всего пять сотен, раз она такая особенная?

– Да! – тут же присоединился к вопросу Джеймс. – И чем вы докажете, что она принадлежала Тернеру?

Купер вздохнул:

– Если бы я мог это доказать, то, поверьте, давно перепродал ее за миллион или даже больше… Мой отец открыл этот магазин. Музыка была его самым большим увлечением. После гибели Сида Тернера он участвовал в благотворительном аукционе и купил эту гитару. Он купил ее для себя, как память о любимом музыканте. Играл на ней все время… Но мой отец умер несколько лет назад, оставив магазинчик мне. Ума не приложу, как ему удавалось получать здесь прибыль. У меня не осталось никаких письменных свидетельств того, что эта гитара принадлежала Сиду Тернеру, но я знаю это точно. И я хочу ее продать. Вы ведь не купите «Гибсон», верно? Никто в Сент-Джордже не купит «Гибсон». А эту я отдам дешевле. Можете не верить мне, но вы не пожалеете. Вы получите хороший инструмент, пусть и не новый, а я получу свои деньги, вот и все.

– Я возьму ее, – сказал Итан.

– Вы не пожалеете о своем выборе, – сказал Купер. – Пойдемте на кассу. Кейс я вам дарю.

– Что? Ит, – Джеймс дернул друга, отводя в сторону, – ты с ума сошел? Возьми новую гитару дешевле. У нас и так нет лишних денег.

– Слушай, эта гитара… на самом деле, она звучит куда круче «Гибсона».

– Вовсе нет, она звучит, как средненькая электроакустика, но за пятьсот баксов?

– Вспомни, с чего все началось? – продолжал Итан. – Кажется, нам было по тринадцать? Я тогда впервые услышал «Скримерс» и стал отращивать волосы до плеч, как у Сида, ты помнишь?

– Помню.

– Я не знал, как их осветлить, чтобы получились каштановыми. Знал только, что если сделаю это, то отец меня побьет. И очень завидовал тебе, ведь ты куда больше походил на Сида.