Евгений Алексеенко - Space Whale

И лучше бы это было так. Но судьба редко благосклонна к такому типу людей, к которому принадлежит Бриггс. Судьба любит испытывать сильных личностей, макая их головой в то дерьмо, в котором они же сами стоят по пояс.

– Прохор, – говорит Бриггс.

– Привет, Джозеф!

Перед плитой хлопочет невысокого роста мужчина. Он одет не так вычурно, как те джентльмены, с которыми у Джозефа Бриггса накануне состоялся непростой разговор. Обычный тёмный балахон с синим принтом, свободные спортивные брюки того же цвета и ярко синие кеды на белой подошве, вычищенные так, будто их носитель летает, а не передвигается по земле. Такой образ никак не вяжется с пухловатым, лысеющим мужчиной в квадратных очках с толстыми стёклами, которому уже несколько лет как далеко за пятьдесят.

Джозеф замечает две чистые чашки на поддоне кофемашины. В это же время, стоящий к нему спиной Прохор разбивает в кипящее на сковороде масло тройку яиц из купленной им самим пачки. Недалеко стоит пакет с эмблемой супермаркета из дома напротив. Вторая конфорка кипятит старомодный чайник.

– Подозреваю, что ты ещё не завтракал, – говорит Прохор. – Кофе? Я сам делал. На всякий случай ещё и растворимый взял.

– Нет.

– Понимаю. Сколько я ни пробовал – не выходит достичь её уровня. Хотя некое мастерство я познал, – гость подмигивает и кивает головой в сторону кофемашины. Аппарат натужно шумит в попытке оправдать своё наличие в квартире. Джозеф, который вообще не знал, что эта штука ещё работает, выключает её.

– Она не использовала кофемашину, – говорит он.

– Хотя бы попробуешь?

– Нет.

– Я так и думал. Поэтому…

– Я вообще ничего не хочу. Разве что, вот бы ты покинул мой дом.

– Дом? Больше похоже на конуру или сарай… Заброшенный. Впрочем, яичницу я тебе и не предлагаю. Это мне. Продукты-то я покупал. Но за аренду плиты я кое-что принёс и тебе, – Прохор залезает в пакет и достаёт оттуда коробку с 0.75-литровой бутылкой любимой текилы Джозефа – «Patron Reposado».

– С этого надо было начинать, – Джозеф убирает руку из-за спины, которую до этих пор держал на рукояти своего домашнего любимца, и достаёт из шкафчика над раковиной два стакана. Многозначно посмотрев на Прохора, он убирает один сосуд обратно. – Хрен ли ты припёрся?

– Разве нельзя зайти к старому другу просто так?

– Мы слишком старые друзья, чтобы ходить друг к другу просто так. Только не говори, что тебя послала Трибуна.

– Ты же знаешь, я не могу тебе врать, – Прохор делает огонь под сковородой тише и оборачивается к хозяину квартиры, – Джозеф, ты нужен правительству. Слышал про Луну?

– Про лунные казематы? Или про Луну в целом?

– Первое, – голос Прохора остаётся спокойным, в то время как его лёгкие наполняются тяжёлым воздухом. – Джозеф, на Луне вспыхнул бунт. Чертовски масштабный и, собственно, первый в истории бунт в Лунной тюрьме.

– С почином, – Джозеф открывает бутылку Patron, улавливая до тошноты знакомые нотки.

Прохор пропускает колкость мимо ушей и продолжает:

– Вскоре после его начала мы потеряли с ними связь и всё ещё не восстановили. Всё держится в строжайшей секретности, но если эта новость просочится в СМИ, люди потеряют доверие к Первой Трибуне. Ополчение нам спуску не даст.

– А мне то что? – Джозеф наливает себе четверть стакана. Подумав, доливает до половины. А затем ещё чуть-чуть.

– Начнутся беспорядки и на Земле. Вкупе со сбежавшими преступниками, ни к чему хорошему это не приведёт. Кто-нибудь может пострадать. Снова. Поэтому всё нужно сделать тихо.

– Что конкретно? Вытащить верхушку из мясорубки?

– Нет. Вернее, да. Не совсем. Для этого туда направляется отряд военного спецназа, к которому ты присоединишься в качестве консультанта. Но у тебя будут другие задачи.

– Ясно. Секретная миссия в секретной миссии. Опять. Какая цель? – спрашивает Джозеф, чуть морщась от маленького глотка.

– Документы. Тамошний главврач в последние две недели проводил исследования, которые очень интересуют правление. Естественно о них не должен знать ни твой отряд, ни охранники, ни, боже упаси, заключённые. И даже ты. Документы запечатаны и представляют ценность только в таком виде.

Прохор делает особый акцент на последнем условии. Удостоверившись, что Джозеф его понимает, мужчина говорит:

– Всё просто: летите в тюрьму; пока солдатня зачищает местность и эвакуирует администрацию, ты под шумок тянешь одну папку с десятком листов; прячешь её под рубашкой или ещё где; летите обратно, – Прохор берёт одну из чистых тарелок и перекладывает на неё пожаренные яйца.