Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

Но, несмотря на все изменения, произошедшие с Антуанеттой, моя неутомимая подруга оставалась верна своим привычкам. В один из дней моего пребывания в парке Версаля было устроено развлечение, которое после вызвало много толков и недовольства: я случайно слышала, как «старые грымзы» бурно обсуждали это.

Поздним вечером музыканты французской гвардии отправились играть на большой террасе в саду Версаля. Мы с Антуанеттой прогуливались под звуки приятной музыки, и наши лица были скрыты под масками. Как только я была приглашена на танец, Антуанетта тут же удалилась, увлекаемая графом де Артуа. Мою взбалмошную подружку ничто не могло остановить. Это была поистине чудесная ночь! Под покровом темноты возможны любые встречи и любые предложения… Под маской я чувствовала себя весьма свободно и с удовольствием предавалась маленьким шалостям… Король тоже проявил интерес к этому развлечению. Он пребывал в весьма игривом настроении, я даже была приглашена им на один из танцев. Поистине чудесно!

Наверное, ничего подобного тому, что я видела в Версальском дворце, мне больше не увидать нигде и никогда. Когда Людовик отбыл на длительную охоту, Антуанетта провела меня в его покои, окна которых выходили в Мраморный двор. Попасть туда, в самое сердце дворца, можно было по Лестнице королевы.

Мне интересно было узнать, что центром дворца являлись не помпезные салоны и даже не тронный зал – все важнейшие решения принимались в королевской спальне.

Кровать Людовика, с шелковым балдахином, была гораздо меньше кровати Антуанетты. Ложе отделяла от тех, кто допускался в спальню при отходе ко сну и пробуждении короля, низкая серебряная балюстрада. На стене над королевским ложем красовалось метафорическое изображение Франции, оберегающей сон монарха.

Кресла и складные стулья там обиты парчой с серебряной и золотой вышивкой, занавеси из тяжелой парчи расшиты золотом. Живописные панно и лепнина, бюст Короля-Солнце, необыкновенной красоты персидский ковер… Богатство и пышность убранства дополняли полотна великих художников – Ван Дейка, Караваджо, Гвидо Рени – в резных золоченых рамах. Наиболее ценные картины были вмонтированы прямо в деревянную обшивку комнаты.

Антуанетта рассказывала мне, как начинался день его величества: «„Король проснулся!“ – слышалось из „святая святых“. И вот уже избранные особы, низко склоняясь, подают ему кружевную рубашку, бокал с водой и бокал с вином. Они буквально ловят каждый милостивый взгляд или слово короля, каждый страстно желает быть хоть как-то отмеченным…»

Обычно утром, после мессы, король отправлялся на парадный прием в один из девяти парадных залов. Они украшены многоцветным мрамором, золоченой лепниной, бронзой, дорогими гобеленами и названы именами мифологических героев. Затем, после официального приема, он приступал к государственным делам.

С одной стороны от королевских покоев находился Кабинет Государственного совета, где король выносил самые важные решения и давал личные аудиенции. Далее следовал зал, где король ужинал и принимал незнатных подданных.

С другой стороны располагался Salon de l’œil de bœuf. Его удивительной особенностью был расположенный над окном скульптурный фриз, изображающий играющих младенцев путти. Здесь висели и портреты представителей королевской династии. В этот салон допускались титулованные и приближенные особы, чтобы в определенные моменты наблюдать за тем, что происходит в покоях короля, через специальное потайное отверстие. В этом салоне королевская семья и придворные трижды в неделю собирались вечерами для развлечений. Ах, какие это были прекрасные вечера! Казалось, что во дворце уже никто не следует этикету, и даже сам Людовик вел себя не как властелин могучей страны: он стремился быть прежде всего радушным хозяином.

Но все вечера во дворце не могли быть приватными. В зале Войны, куда вели двери из Большой зеркальной галереи, ставили круглые столы, их покрывали дорогим сукном, и приглашенная знать вместе с королем и королевой садилась играть в безопасный ландскнехт с маленькими ставками. Придворные музыканты наполняли залу чарующими звуками. Шампанское и легкие закуски способствовали прекрасному настроению и свободной беседе.

В отличие от Антуанетты, я не очень любила играть в карты, но с удовольствием слушала рассказ присоединившегося ко мне его королевского величества об удивительной истории создания этих салонов. Трудно передать всю красоту увиденного, но я поняла, что этот зал воспевает военные победы, для чего служили и росписи, и золоченые скульптуры, и украшения в виде трофеев и сложенного оружия из позолоченной бронзы… Особенно запомнился мне овальный барельеф, изображающий Короля-Солнце на коне, растаптывающем неприятеля.