Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

Давняя переписка накладывала особый отпечаток на нашу дружбу. Знаю, она не забыла ни одного нашего письма, но это не помешало ей соблюсти правила этикета, которым, как я знала, Натали прилежно училась все эти годы. Да, она была прекрасно воспитана. Ее осанка сделалась прямой, лицо приобрело великосветское выражение. Натали медленно приближалась, а мне стоило большого труда устоять на месте. Но вдруг я увидела, что ее широкими шагами обгоняет мужская фигура. Я пыталась вглядеться в лицо гостя, но не смогла увидеть знакомых черт и поняла, что совершенно не знаю этого молодого господина с изысканными манерами и гордой осанкой. Меня удивил его нос: он слегка напоминал сладкий французский картофель. Он подошел ближе и согнул спину в учтивом поклоне.

– Шереметьев моя фамилия. Ваше величество, мой отец бывал здесь по делам государства Российского. Я не имею чести знать вас лично…

«Николай Шереметьев… меня предупреждали о его приезде, – подумалось мне, – но я совсем о нём забыла…»

Я протянула ему руку. Он взял ее, прикоснулся губами и почему-то долго не отпускал. Натали присела в глубоком реверансе, боясь смотреть мне в глаза. «К чёрту условности, к чёрту этикет! Он мне безумно надоел!» – подумала я и шагнула к ней, раскрыв объятия.

– Ma chère Natalie. Comme je suis contente de te voir! Je ne t’ai jamais oublié et je me souviens de notre amitié. ( Дорогая Натали. Как же я рада видеть тебя! Я никогда не забывала о тебе и помню о нашей дружбе .) – сказала я.

Она по-прежнему стояла, не поднимая глаз. Но я разглядела лицо, скрытое под густыми волосами, – она улыбалась.

– У-у-у, сharmant. Подними глаза.

– Ваше величество, – наконец ответила она, – я почту за честь поцеловать вашу руку.

И уже потянулась было к ней… Но здесь Версаль. И особые устои, мои порядки. Здесь нет той чопорности, которая была при дворе моей матушки. Это моя свобода, здесь я устанавливаю правила и могу с легкостью их нарушать.

– Да оставь ты мою руку! Сейчас же, немедленно прекрати эти реверансы!

Я подошла и крепко прижала ее к себе. О, я видела, как потрясло это моих фрейлин, как они пожирали глазами столь дикую для них сцену. Я чуть не рассмеялась, глядя на их глупые лица. Мы постояли, обнявшись, какое-то время, а затем она посмотрела мне в лицо и прошептала:

– Такой я вас и представляла, ваше величество.

– «Тебя» – и никаких возражений! Оставь условности, Натали, для тебя я просто Антуанетта. Я приказываю, если хочешь!

– Хорошо. Тебя, милая Антуанетта, – очаровательно улыбнулась Наташа.

Я сняла перчатки, отбросила их и голыми руками взяла ее лицо в ладони.

– Натали, ты выглядишь великолепно, ты достойна этого дворца! Да что там дворца, – вся Франция будет тебе рукоплескать! Какая же ты красавица! Я даже немного завидую.

– Как приятно, – улыбнулась она в ответ, – что мне изволит завидовать сама французская королева.

– Ах, милая, оставь: королевой я стала совсем недавно, всего лишь три года назад, а дружим мы с тобой больше десяти. Ну, пойдем же. Я покажу тебе Версаль.

Взявшись за руки, мы с ней пошли гулять вдвоем под недоуменными взглядами моих фрейлин.

– Знаешь, Наташа, сколько прекрасного тебя здесь ждет!»…

Я ненадолго прерву рассказ королевы, потому что хочу передать впечатление, которое на меня произвел дворец. Антуанетте в ту пору было 22 года, а приехала она во Францию в 14, став дофиной и женой Людовика XVI, тогда еще тоже дофина и внука царствующего короля, Людовика XV. Она успела привыкнуть к Версалю, поэтому дворец уже не будил в душе у юной королевы того восторга, какой он вызвал у меня.

Антуанетта встретила меня в роскошном Мраморном дворе, устланном до блеска отполированным природным камнем и с трех сторон окруженном стенами замка, сделанными из красного кирпича, перемежающегося с белым камнем. По фасаду выстроились скульптуры, а венчали дворец фигурные зубцы, напоминающие корону, окрашенную в цвет темной ночи и позолоченную.

За окнами центрального балкона, на втором этаже, была комната короля: «Его величество сейчас занят, но я обязательно тебя ему представлю», – шепнула мне Антуанетта.

Когда мы вошли во дворец, честно признаюсь, я не знала, на что в первую очередь обратить свой взор: ничего подобного в жизни не видела. Огромное количество картин на стенах, росписи на потолках, фрески, скульптуры, вычурная мебель, шелковые ковры, гобелены, бархатные драпировки… просто невозможно перечислить – и всё восхищало своей красотой.

Дворец был огромным, более семисот комнат и залов, обойти которые, наверное, нереально. Но самые роскошные венценосная подруга мне всё же показала. О некоторых я поведаю вначале, а о некоторых расскажу позже.