Полина Елизарова - Картонные стены

Варвара Сергеевна решила позволить себе пару-тройку рюмочек холодной, отличного качества водки.

Распоряжайка тоже от выпивки не отказалась.

За столом стало шумно, суетливо, но вовсе не весело.

Андрей постоянно отвлекался на звонки мобильного и за полчаса успел дважды набрать водителю, чтобы перенести время завтрашнего выезда на службу.

После третьей рюмки выяснилось, что говорить собравшимся, по крайней мере в таком составе, практически не о чем.

Оценив обстановку, Самоварова помогла Жанне прибрать на столе и между делом позвала ее на перекур. Оставив мужчинам штоф с водкой, мясную нарезку и тарелку с соленьями, женщины вышли на воздух.

Вечерело. В свободном от дневных хлопот воздухе жасмин успел раскрыть свой аромат завораживающе глубоко.

Даже не верилось, что внутри этой красоты, этих отзывчивых к взору и обонянию кустов и цветов, может жить несчастье.

Варвара Сергеевна чувствовала, что захмелела.

Заметив, что алкоголь расслабил и Жанну, она, как только они присели на лавку, решила обойтись без вступлений:

– Жанна, как вы думаете, что могло произойти с Алиной?

– Не знаю…

Жанна уцепилась взглядом за неотесанную деревяшку, заброшенную кем-то под столик уличной курилки. Прежде чем сказать что-то еще, она какое-то время помолчала.

– Я правда не знаю… Неужели вы думаете, что, если бы знала, я могла бы спокойно выносить весь этот цирк?

Она говорила искренне, и в каждом ее слове вновь слышалась неподдельная боль.

– Я каждый день вру Тошке, вру няне… Мы с Андреем так договорились: плетем им, что у Алинки проблемы со здоровьем, мол, в пансионате она, давление лечит.

– Удивительно: в доме маленький ребенок, а я до сих пор его не только не видела, но и не слышала.

– Еще успеете. Нянька вошла в положение. Андрей ей сейчас хорошо платит, и она постоянно живет здесь, надеюсь, временно. Она с Тошкой на втором этаже. Там ему Алинка все шикарно оборудовала: большая игровая с телеком, спальня, сортир, ванная, удобный диван для няньки, даже холодильник отдельный есть. Зона Тошки напротив родительской спальни. Алинка отучала его от своей постели, часто до слез доходило, но она упорно настаивала на том, чтобы сын спал один. А видите, как получилось… Нянька то ли строителей наших боится, то ли меня шугается, то ли опасается того, что и Тошка вдруг возьмет и исчезнет… Вот и отсиживается с ним на втором или у речки. Играют целыми днями, она книжки ему читает…

– А кто она?

– Училка из Бишкека… Че хорошо – так это ее восточное воспитание. Тихая, не курит, не бухает, Андрюхе без ненадобности старается на глаза не попадаться. А к ребенку относится очень хорошо. Хотя, чувствую, она догадывается, что мы всё врем про Алинку. Но сейчас она незаменима! При всей любви к Тошке из меня мать, как из говна пуля. Простите за мой французский…

– Да ну, бросьте, – отмахнулась Варвара Сергеевна. – И все же хоть какие-то зацепки у вас должны быть! Семья? Подруги? Может, любовник?

– Семьи нет. Сирота она. Братьев-сестер тоже. Насчет мужика – не знаю… Мне сложно такое представить, не в ее это характере. Но если бы кто и был – она, сучка, скрывала бы, и от меня тоже. Есть у нее черта такая – не договаривать… А потом, откуда мог взяться мужик, тем более такой, с которым бы она вдруг решила дать деру от сына с мужем? Мы с начала апреля отсюда не вылезали. Как только кровать в ее спальню доставили, мы и спали там первое время, вдвоем, а Тоха – рядом, на раскладушке. В доме шел ремонт, Андрей жил в городе. Мы и в магазины частенько вместе ездили – за посудой, за всякой мелочовкой. И еще с этой Алина уезжала иногда… с бабахнутой на всю голову Жасмин.

– Жасмин?

– Так дизайнеров нынче зовут.

– Понятно. А вы хорошо помните тот день, когда она исчезла?

– Утром это случилось, – отвернувшись от Самоваровой, с трудом выдавливала из себя распоряжайка, между слов глубоко затягиваясь сигаретой. – Андрюха, как всегда, с ранья на службу уехал. Перед тем как разбудить Тошку, Алина обычно спускалась вниз, мы пили кофе, болтали, планировали день. Встают в доме рано, она – часов в семь. Андрею завтрак надо особый приготовить: то он не ест, это он не переносит… Часам к восьми – половине девятого, чтобы он уж наверняка уехал, и я на кухню подтягивалась.

– А где вы сейчас живете?

– В цокольном этаже появилась гостевая комната… Ну че… в то утро она не спустилась. Дело в том, что накануне мы отвратно поругались! – Последнюю фразу Жанна выпалила на одном дыхании.