Евгений Новиков - Горькие травы Чернобыля

«Врёшь…Вы все врёте, люди. Вы строите нас возле атомных станций. Вы добываете там вовсе не свет. Вы растите в реакторах тьму – оружейный плутоний. Я же город-атомщик. Я всё знаю. Вы хотите взорвать мир. Но однажды мир взорвёт вас. Иди прочь, мальчик! Или тьма заберёт тебя!»

Я сильно тряхнул головой. Так сильно, что белый хлопчатобумажный берет упал на горячую пыль дорожки. Шепот смолк.

Забыв недавнюю обиду, я испуганно оглянулся на Климчука.

– Привидение увидел? – серьёзно спросил он. – Их здесь много, их здесь целый город.

Он быстрым шагом направился к упавшему берету, подцепил его датчиком, сверлил взглядом стрелку. Задирал взгляд к небу, что-то подсчитывая в уме.

– Ндаа! – каркнул Володя на весь город. – Такой берет сделает твои медные волосы белыми. А может зелеными, не знаю. Но скорее это…будешь лысым, как Горбачёв. Теперь бы этим беретом ему пятно на лбу потереть – вмиг сойдет. И вашей «Правде» не придется его ретушировать…

Не, вот ты мне скажи – зачем парню такие роскошные медные патлы, а?

– Чтобы ты спросил! – я опять начинал злиться. – Сколько светит кепочка?

– Положим не кепочка, а берет. Противорадиационный между прочим. Без малого 10 рад. А вот если бы он был не х/б, а шерстяной, то при нём можно было бы газету «Правда» читать в полной темноте. Ха-ха!

– Чего орете?

Сонный Лельченко вылез из микроавтобуса, довольно потягиваясь. Должно быть вчерашняя «дезактивация» полностью выветрилась.

– Да вот тут один охотник за рентгенами берет уронил! И как назло в самую пылюку.

Так что теперь нужен новый берет или парикмахер, – сообщил Климчук.

Шутки Володи меня начинали доставать. Николай Григорьевич юмор старлея тоже, кажется, не разделял. Лельченко задумчиво переводил взгляд с меня на Володю.

– Вот что, хлопче, – как всегда монотонно и размеренно заговорил Лельченко, – мне моей почти лысине беретка без надобности. Я своих рентгенов уже нахватал. Надевай.

Он протянул мне берет. Я пристыжено молчал.

– Бери, бери! Только батьке не докладывай.

– Спасибо, Николай Григорьевич!

Берет Лельченко пришелся мне по самые уши.

– А, кстати, где корреспонденты-то наши?..

Володя посмотрел на часы:

– Черт Иванович, 40 минут уже лазят, а время…

Он не договорил. Топот тяжелых ботинок по асфальту был слышен издалека.

– О, бегут, бегут, бегут! – оживился Климчук. – Не иначе дозиметры в зашкал ушли.

Действительно из сквера выскочили запыхавшиеся, красные отец и Шебаршин.

Шебаршину было тяжелей – телекамера 80-х вещь нелёгкая.

Сбавили шаг. Подошли. Отдышались молча.

– Вообще-то, – сказал Лельченко, – бегать здесь не надо. Не стадион. Быстрее бежишь – глубже дышишь. Больше «грязи» в легкие собираешь.

– Ну и жарит там, наверху, – наконец продышавшись сказал отец, – зато станцию сняли крупно, как на ладони. Видно, как реактор маревом дышит. И белый дым поднимается.

– А у меня экран в камере черно-белый, так видно, как над реактором белые точки пляшут, – сообщил Шебарщин, – радиация или что?

– Так радиация и есть, – не удивился Лельченко, – а белый дым, это борная кислота парит. Реактор закидали вертолетчики тоннами борной кислоты. Чтобы, значит, цепную реакцию погасить. И при «бомбометаниях» зацепили крышку биозащиты реактора. Она же первые дни от взрыва «на попа» встала, так реактор и плевался в воздух всякой дрянью. А теперь меньше, гораздо меньше. Но всё равно, гад, постреливает иногда.

– Ой, ну какая цепная реакция? – озлился Володя. – Академики говорили, что тысячу тонн уран-графитовых сборок из реактора выбросило в воздух и раскидало вокруг до около. 80 Хиросим у нас тут теперь. Какая может быть реакция. Дозиметры лучше давайте!

Громкая сухая автоматная очередь раздалась совсем близко. Буквально за соседними домами. И еще одна! И еще…

Все подпрыгнули и замерли в недоумении и страхе. В руках у Климчука блеснул сталью невесть откуда извлеченный им пистолет ТТ.

– Вот вам, девочки, и цыплята табака, – медленно оглядываясь по сторонам, пробормотал Климчук…

Глава четвертая

– Что происходит?! – выкрикнул Шебаршин.

– Не знаю, – отчеканил Климчук, крутя головой и внимательно прислушиваясь к чему-то, – может быть патруль.

– А стреляют в кого? – поинтересовался я.

– Да уж не в тебя, – буркнул Володя. – Все в машину!

Уговаривать никого не пришлось. Дверцы хлопнули и Володя завел двигатель, но с места трогаться не спешил.

Из-за угла пятиэтажки выехал серо-зеленый бэтээр. Как-то не спеша продвинулся метров 30 по улице. Остановился в раздумье. Вдруг резко развернулся и поехал прямо на нас.