Кирилл Задырко - Боги. Истоки

Я шёл дальше маленьких домиков, по широкой площади. И ловил себя на мысли, что на улице ни души. Было такое ощущение, что город вместе с его жителями попросту вымер. Так тихо и спокойно, что интуитивно почуяв неладное, я понял, что случилось. И уже не было необходимости спасать местных жителей от беды, нависшей над их головами.

«Когда надежды нет – вера, лучший друг отчаяния».

Поднявшись по бетонной лестнице и открыв ворота храма, я увидел груду человеческих тел, которые двигались – нет, больше дергались. Люди были мертвы, если их можно таковыми назвать. Они издавали протяжные стоны, хоть от их кожи веяло сладким холодом, а сердце не билось; мышцы, словно гранит тверды.

Дот того момента, я не видел ничего ужаснее и настолько же противного зрелища как то, которое ещё – на вскидку – минут пять в немом оцепенении наблюдал. Южный свет, проникающий через оконную раму храма, освещал мертвенно бледные тела, которые издавали нечеловеческие звуки больше похожие на страшные вопли. Очень громкие и резкие, словно внутри них – а здесь было больше сотни живых мертвецов, – поселился страшный зверь нравящийся вырваться наружу.

От неожиданности я попятился к выходу, когда один из трупов резко вскочил на гнущиеся в разные стороны ноги и со звериным оскалом на лице стремительно понёсся в мою сторону. Клацая зубами и быстро перебирая ногами, оно потянулось к моему горлу. Мне не составило труда отмахнуться от него как от назойливой, жужжащей перед носом мухи. Ещё мгновение и я ощутил атмосферу царящего кругом хаоса, что словно витала в воздухе и пропитала каждый тёмный уголок громадного помещения храма.

На меня ополчились смрадом дышащие существа. Пустые и безжизненные глаза их излучали неприязнь, самую что ни на есть ненависть. В безуспешных попытках причинить мне вред, они бросались в атаку. И каждый раз их когти, острейшие зубы, трещали под моими кулаками. Головы летели с их плеч. И кровь окрасила стены храма красным.

Спустя несколько мгновений, я стоял в окружении расчленённых тел. Руки мои были в ссадинах и царапинах. А внутри смесь самых разных неожиданных чувств.

Я проследовал к выходу, навстречу свежему, чистому воздуху.

Примерно, в 1350 году до н.э. вспышки этого вируса, – а это, безусловно самая опасная разновидность бактерии, которую создали братья с сестрой дабы отомстить, тем самым уничтожив человечность в людях, сделав их на самих себя не похожих: жаждущих крови и мяса сущностей, в глазах которых нет ничего кроме холодной пустоты. И эти вирусные вспышки, имели место быть по всему миру. Словно поразит – червь, точащий прекрасное яблоко изнутри, болезнь убивала миллионы людей. Общество не в состоянии противостоять угрозе, разрушалось и терпело поражение в неравной борьбе за жизнь. Конечно, бедные люди не понимали – с чем имеют дело. Поэтому все их попытки на спасение были предрешены на провал.

В деревнях, сёлах и огромных по тогдашним меркам размеров городах, живые, обращались в мёртвых. Не потому что этого хотели. У них попросту не было выбора выбирать свою судьбу. Строить планы на будущее и радоваться жизни так, как если бы небо над их головами было чистым и не предвещало беды опасности, которая таит в сердцах злой рок.

В дальнейшем, – на протяжении вековечной истории – в большинстве случаев смертельные болезни для населения прошедших эпох, носили вполне объяснимый с научной точки зрения характер. Как например, белковые компоненты экзотоксинов, которые под воздействием человеческого вмешательства или любых других условий, – температуры, окружающей среды – мутировали и становились опасными для здоровья. Так и лихорадка – которая например в Средневековой Англии, унесла волной более половины населения – была не более чем вирусом, который шёл в ногу со временем. Но одно дело, когда с помощью современных возможностей медицины бактериальный мор можно обуздать, а другое, когда человек не в состоянии понять с чем имеет дело.

Как и современные ученные, тогдашние знахари и целители, боролись с проблемой, которую даже при сегодняшнем уровне медицины, биоинженерии не удалось бы благополучно решить так, как успешно лечится простуда и даже при дорогостоящем лечении СПИД – не столь смертелен.

Это была пандемия. Необычайно сильное по структуре, совершенное, модифицированное оружие против человечества. Против всего живого. На воде или на суше, организмы вымирали. Казалось, этого было достаточно чтобы заставить меня опустить руки. И смериться с неотвратимой участью, которую уготовила миру моя семейка во главе с в край ошалевшим братом. Более того, на тот момент, я не понимал, как такое вообще могло случиться. Меня пугал тот факт, что генетический код, который мы использовали для создания людей, был первым, но вероятно не последним катализатором жизни. И невзирая на мои опасения, необходимо было действовать пусть и с незнанием, но с великим желанием предотвратить неотвратимое для беспомощных, невинных людей бедствие.