Виктор Песиголовец - Ловелас и два ангела. Мистический триллер

Я внимательно посмотрел на нее – не уж-то она говорит правду? В общем-то, вполне возможно. Как-то мне попалась тридцатидвухлетняя дама, у которой я оказался первым мужчиной… Мне захотелось спросить девушку, встречалась ли она с парнями, но я переборол это желание, посчитав свой вопрос неуместным и нетактичным. Вместо этого поинтересовался:

– Кстати, а кто ты по знаку Зодиака?

Вива встрепенулась – мой вопрос застал ее врасплох, она как раз о чем-то задумалась.

– По знаку Зодиака? – переспросила она. – Дева.

– Какой кошмар! – воскликнул я, театрально воздев руки к небу. – Так вот почему ты такая дотошная и заботливая! Это же черта типичных Дев!

– Тебе не нравится мой знак Зодиака или то, что я, как ты утверждаешь, дотошная и заботливая? – засмеялась девушка.

– Да мне плевать на все это! – громко рявкнул я. – Ты мне нравишься такой, какая ты есть!

– Правда? – Вива опустила глаза и неожиданно попросила: – Тогда поцелуй меня еще раз!

– С удовольствием! – я подошел к ней, крепко обнял и впился губами в ее губы.

Она неумело, но с жаром ответила на поцелуй. Машинально я потянулся к пуговице халата у нее на груди, намереваясь расстегнуть. Но девушка вдруг перехватила мою руку.

– Ваня, не сейчас…

Я с недоумением посмотрел на нее.

– Немного потерпи с этим, ладно? – извиняющимся тоном попросила она. – Мне нужно время, чтобы по-настоящему привыкнуть к тебе, привязаться до конца и, затем, впустить в свою жизнь… И еще я хочу хорошо расслышать биение твоего сердца, я хочу понять, сильнее ли оно стучит, когда ты меня обнимаешь…

– Хорошо! – согласился я. – Ты очень умная девушка и все правильно рассудила. Вот только говоришь затейливо! Проще, наверно, было бы сказать так: я хочу как следует разобраться в своих и твоих чувствах, а потом уже переходить к интимным отношениям.

Вива засмеялась и отрицательно покачала головой:

– Не совсем верно ты меня понял…

– Тогда растолкуй!

– Чувства уже зародились, просто им нужно окрепнуть, вызреть, – она села на место и взяла свой бокал. – Мы не должны спешить, чтобы не спугнуть их. Хотя за свои чувства лично я спокойна. А вот что касается твоих… Ладно, давай выпьем за наше светлое завтра!

– Давай! – я плюхнулся на край дивана, подхватил свой фужер, мы чокнулись и выпили. Затем, как по команде, потянулись друг к другу губами.

Этот поцелуй длился дольше, чем те, первые. Меня очень радовало, что Виве нравится со мной целоваться. Хотелось, конечно, большего, но я давно научился сдерживать свои сексуальные порывы, не юнец ведь…

Улыбаясь, мы смотрели друг другу в глаза, словно пытались найти в них ответы на все свои вопросы. И тут запел мой мобильный. Взглянул на дисплей – Вера! Вот те на! Звонка от нее я никак не ожидал! Чуток помедлив, решил ответить – мало ли что могло у нее случиться.

– Ваня, здравствуй! – послышалась ее взволнованная скороговорка. – Прости, я была не права. Я жалею, что все так получилось. И очень хочу…

– Подожди, Вера! – остановил я поток ее слов. – Я полагал, ты мне уже все сказала.

– Да я просто погорячилась! – с жаром заверила она. – У меня тогда было очень плохое настроение… Я прекрасно знаю, что ты женат, и ничего мне не обещал. Но мне трудно осознавать, что мы никогда не будем вместе по-настоящему… Понимаешь, Ваня?

– Конечно, понимаю. Но что сделано, то сделано – ты меня прогнала, – напомнил я.

– Это было не всерьез…

– Мне так не показалось.

– Ну, прости, Ванюша! – заканючила Вера. – Прости меня, глупую!

Я устало потер переносицу и со вздохом проговорил:

– Ни в чем ты не виновата! И не проси у меня прощения – не за что.

– Так ты приедешь? – обрадовалась она. – Когда тебя ждать?

Помолчав, я тихо произнес в трубку:

– Нет, ждать не нужно.

– Сегодня не нужно или… совсем?

– Совсем…

– Но почему, Ваня?! – голос Веры сделался плаксивым. – Почему, скажи? Из-за какой-то ерундовой размолвки ты готов пожертвовать нашими отношениями?

В этот миг я представил ее печальное лицо, мокрые от слез глаза… Мне однажды приходилось видеть Веру плачущей. Это случилось, когда я, за что-то разобидевшись на нее, больше недели не приезжал, а потом, наконец, заявился. Она открыла мне дверь, впустила в дом и не удержалась, зарыдала… Мне стало невыносимо жаль ее, эту добрую, умную и такую несчастную женщину, которой я, судя по всему, сейчас разбиваю сердце.

Я прикрыл ладонью горло, к которому вдруг подступил горький комок, и взглянул на Виву. Она сидела, отвернувшись, и отрешенно смотрела в окно.