Виктор Моор - Странные миры, странные гости

На подсевшего к нему Тэлбота Хэнк даже не взглянул.

Несколько минут слышались лишь приглушенный гомон фешенебельной публики, скрип отточенного лезвия и сиплое дыхание работавшего челюстями криминального босса. Жирные щеки тряслись, передавая динамическую силу на округлые бока и живот, заставляя подпрыгивать вставленную в петлицу белую гвоздику. Ту самую, которую получали проштрафившиеся брокеры, которым Хэнк отмерил последние дни жизни.

– Ну?

Дав передышку челюстям, толстяк воззрился на Тэлбота. Колючий взгляд махоньких глазок неприятно поразил прожженного «ликвидатора», напомнил картину из детства: гостивший у дяди в Милуоки [24] Милуоки – город в штате Висконсин, США. В данном случае, думается, имелся в виду округ Милуоки, включающий несколько деревень. будущий высококлассный снайпер смотрит на дядюшкиного призового хряка. Отогнав воспоминание, Тэлбот сдержанно кашлянул.

– Проблема решена. Ее больше нет.

Что-то тут было не так. Вернувшийся к кровавому куску мяса Большой Хэнк внезапно поднял на киллера стиснутые распухшими веками булавочные глазки. Вытерев салфеткой сальные губы, он сжал клочок бумаги в руках. Сведенные вместе толстые пальцы уподобились хищной морской лилии.

– В таком случае вон за тем столиком я сейчас вижу привидение.

Тэлбот ощутил, как просторное помещение ресторана скукоживается, точно севший после стирки свитер. Стало не хватать воздуха, сердце ухало и просилось на свободу.

Медленно, как в замедленной съемке, Тэлбот повернул голову.

В противоположном конце, рядом с оркестром, сидел Бинго Рэй. Чувак был живее всех живых, смеялся, наливал шампанское дамам. Похоже, он что-то праздновал. Белоснежная челка была в идеальном состоянии, казалась даже белее прежнего. У «мертвеца» явно было отличное настроение.

Громом пораженный Тэлбот сидел, не смея повернуться обратно к Хэнку. Шею свело, но ему ох как не хотелось попасть под омерзительный взгляд мафиозного короля. Мысли метались, будто запертые в клетке попугаи. Как же так? Неужели он пришил не того?

Незадачливый снайпер не знал, что за день до исполнения «заказа» супруга Бинго, отослав многочисленную прислугу, самолично испекла клубничный пирог. Выставив его на стол в столовой, она забыла о нем. За ночь в невыносимой духотище пирог испортился, пророс пышной белоснежной шапкой плесени, выглядывавшей из-за пальмовых зарослей.

Именно ее уже подслеповатый старина Тэлбот и принял за великолепную шевелюру своего на редкость везучего клиента.

Фурчундра, дожевав лягушачье легкое, взглянула на темные небеса. Их ткань словно усеивали сотни крошечных белых отверстий, и ведьме казалось, что оттуда, через эти дырочки на нее смотрят таинственные жители обратной стороны неба. Выплюнув застрявшую в зубах жилку квакушки, Фурчундра повернулась к ведшим великосветскую беседу товаркам. Клюква и Горгуля оживленно обсуждали новоприобретенного «жителя» заброшенного кладбища – любимого их местопребывания. Генерал фон Крокенжаб безоговорочно завоевал гнилые сердца обеих дам.

– Ах, какой кавалер! А какой галантный! – Клюква эмоционально вздохнула. – Я как раз подлетала на своей новой метле (ты же помнишь, мое недавнее приобретение) и он подарил мне колье из высушенных крылышек мясных мух.

– Да что ты! Весьма утонченный джентльмен! – Горгуля слизнула с толстой губы могильного червяка. Несколько мгновений она молчала, причмокивая от удовольствия. Взяв с ближайшего надгробия бутерброд, намазанный чем-то черным, она откусила увесистый кусок.

– Мр-р-рр…

– Тебе нравится? – Клюква сияла от счастья, словно начищенная медная табличка на гробе.

– Вкус-сно… Это что, черная икра?

– Нет, что ты! – Клюква казалась шокированной. – Никакой икры! Эту намазку я сделала из глаз ночных бабочек. Лично выковыривала вот этими пальчиками. – Ведьма протянула к жующим губам подруги свои куцые лапы с обломанными ногтями. Горгуля одобрительно хрюкнула, зеленоватый сок тек по ее усеянному бородавками подбородку. Публика постепенно собиралась, ковыляя меж каменных изваяний кладбища. Во-он там промелькнула вытянутая физиономия Изабеллы де Гнилль, местной светской львицы и отпетой тусовщицы. Там впереди под мышкой у упитанного ангелочка сгорбилась мадам Лепра, а на рассыпавшемся в крошку древнем могильном холме прикорнул сам Распадус Аниматус, чернокнижник с большим стажем и огромным шрамом через всю харизму. Фурчундра знала почти всех и с интересом наблюдала за ними, особенно оживившись, когда между двумя колдуньями вспыхнула яростная перепалка.