Виктор Моор - Странные миры, странные гости

Проходившая к подъезду Галины Степанида приметила эти мусорники. Крикливые, яркие, с рисунком под граффити, как это у молодежи называется. Было в них нечто необычное, беспокоившее. Когда Степа шла мимо, ей почудилось, что узор из ярких пятен словно оживает, двигается, перемещается. Когда она ездила на «ол инклюзив» в Турцию, ей показывали византийские мозаики с похожим эффектом…

– Ну так вот. Рано утром, чуть рассвет – слышу, громыхает. Выглядываю вся такая сонная в окно: едет мусоровоз. Останавливается, выскакивает горбатый кривой мужик и выставляет нам вот эту «красоту». Бегает, хромает, трясет двумя пучками на плеши и уезжает… А потом грянуло!

Тогда Галина чуть покупки не уронила, яйца и молоко растеклись бы по асфальту – не соберешь. Шла она, заворачивая к родному подъезду и – на тебе: дернул ее нечистый глянуть на эти окаянные мусорники. Смотрит, а с узорами что-то не так. Пригляделась – броские завитушки сложились в знакомые черты. Яков! Правда, выглядел он на этом «портрете» как-то не очень… Бледный, глаза запали…

– Уже поднималась я к себе на этаж, а мне навстречу Тамарка, жена Яшки. На ней лица не было. Муж, причитает, сильно занедужил. Прямо на глазах гаснет, аки свеча на ветру. Ну, что делать. Дошла до дома, готовлю ужин. Глядь в окно – а намалеванное лицо дяди Яши все страшнее и страшнее. Щеки как будто ввалились еще больше, под глазами темные пятна. Жуть!

Швыркнув чаем, Галя «цыганула» плечиками.

– А потом сын Якова деньги сыскал, выплатил долг – и болезнь как рукой сняло. Не поверишь: тот страшный рисунок с мусорного ящика бесследно исчез…

– Знаю о таком. Порчей называется. Читала в одной газете – хочет знахарка какую-нибудь пакость сотворить, берет воск или глину и делает куколку. Придаст ей облик своей вражины и вот, пожалуйста – человек заболевает, хворать начинает. А то и вовсе приходит каюк… Слыхала, что похожее проделывают на одном острове…

Степанида призадумалась, сдула со лба челку, закатила глаза, силясь вспомнить выпавшее из памяти географическое название.

– Фу-ты ну-ты, Гаити называется! На Гаити делают вуду – почти то же самое. Шьют игрушечку, рисуют личико, человечек получается. А опосля прокалывают его иголочками.

Грюкнув чайником, Галина согласно закивала:

– Прилетало в тыковку, что наш дом как будто кто бережет. Мы как под защитой, что ли. Ну, того, сверхъестественного плана. Честно слово! Позавчера, не дам себе соврать, ходили тут одни господа хорошие, хотели нашим старикам рухлядь втюхать. Само собой, втридорога. Я как раз стирала, вышла на балкон – белье повесить. А они тут как тут, аферисты – стоят во дворе, переговариваются, сумки на плечиках поправляют… Уже собирались в двери ломиться, да спугнуло их что-то.

Момент на карте памяти отпечатался четко. Торгаши-мошенники, украдкой озираясь по сторонам, «подрулили» к галькиному подъезду, почти под козырек зашли. Постирушка видела плохо, белье закрывало обзор, но она заметила, как из зеленой изгороди к парням потянулось нечто. Что это было, Галина до сих пор так и не смогла понять: у того словно бы отсутствовали четкие очертания, оно растекалось и точно находилось в движении. Зато барыги, кажись, объект разглядели во всех подробностях – такого стрекача дали, что пятки засверкали!

Аудиенция подходила к концу. Чай был выпит, элитный «Брук Бонд» вновь сослали в изгнание в темный стенной шкафчик – до новых подобающих случаев. Закадычные подруги распрощались, обменявшись телефонами и банальными любезностями. На выходе из подъезда недобрым оком встретил Степаниду «Смотрящий». Вновь мел улицу странный дворник, отработанным движением фокусника исчезали под его забавной метлой старые сухие листья. Неожиданно раздалось цоканье копыт. Неужто где-то поблизости имеется ипподром?

Вернувшуюся в Авокадово Стешеньку сразу закрутила жизненная карусель. Хлопоты, заботы, семейная стезя – все это вытеснило необыкновенный разговор за галиным чифирем. Вернулось обговоренное довольно прелюбопытным образом. Однажды подруга затянула Степу на лекцию какого-то заезжего профессора. «Пойдем», да «пойдем»! Никак не отставала. Пришлось нехотя согласиться. Людей в местном доме культуры собралось – кот наплакал. Расселись все, вышел плюгавый старикашка, начал занудным голосом что-то рассказывать. Степанида от нечего делать полезла в телефон. Из анабиоза ее вывел монотонный голос лектора:

«…Средневековый человек представлял себе мир в несколько ином виде, нежели мы, современные люди. Ему казалось, что вокруг бродят духи, творят свои заклятия ведьмы, и сам Сатана поджидает несчастную душу на крутых изгибах судьбоносного пути. Верили, потусторонние силы оживают в особых местах, рядом с водой, реками, озерами… Считалось, что активность обитателей иного мира обычно приходится на раннее утро или на закатные часы. Неслучайно многие ритуалы включают почитание солнца, происходят на рассвете… Тогда можно заключить временное перемирие с грозной темной сущностью, представавшей перед почитателями в образе получеловека, полукозла…».