Майкл Терри - Страшная история

– Остановка находится недалеко от дома и до бизнес-центра «Раунд-Молл», в котором я сейчас работаю, мне ехать не больше пятнадцати минут. Это еще один плюс нашего нового жилища. Я просто… Родная, я хочу, чтобы ты знала, что я не пошла бы сегодня на работу, если бы это не было жизненной необходимостью. Я так сильно люблю тебя и…

– Я понимаю, – оборвала я ее. – Пожалуйста, не надоедай мне очередными извинениями… – я вздрогнула, понимая, что опять веду себя слишком резко, поэтому быстро добавила. – Я не это имела в виду, мамочка… Я тоже тебя очень люблю. Смело иди на работу и не волнуйся. Ты вернешься в девять утра и не найдешь меня у подножья лестницы со сломанной шеей.

– Я плохая мать, – прошептала она в ответ. – Я не уберегла тебя… Господи, ну почему я не отобрала у тебя ключи от машины и позволила уехать на эту злосчастную вечеринку?

– Все в прошлом, мамочка, – глухим голосом отозвалась я, стараясь не показывать ей, что вот-вот расплачусь от бессилия и безнадежности. – Я сама во всем виновата. Только я и никто больше… Ты не виновата в том, что тебе приходится работать ночами, чтобы прокормить нас, и не твоя вина, что у тебя есть дочь, которая росла такой самоуверенной, эгоистичной и непослушной дурой…

– Прошлое есть прошлое, – тихо согласилась мама и по ее тону я поняла, что она тоже близка к тому, чтобы разрыдаться. – Помнишь, что я говорила тебе в больнице? Мы не должны зацикливаться на прошлом, иначе у нас не будет будущего. Поверь мне, я знаю по опыту, каково это – позволять сожалениям и воспоминаниям терзать твой разум.

Я хотела было возразить ей, что у меня в любом случае нет будущего, но на этот раз – не знаю, каким образом – мне удалось сдержать рот на замке и не доставать из него свой острый язык.

– Я вернусь в девять, милая, – добавила мама, а потом, вздохнув, поднялась с кровати. – Держись подальше от неприятностей.

– Прости меня за то, что иногда бываю несносной, мамочка, – добавила я, едва сдерживая слезы. – Я очень ценю все, что ты для меня делаешь. Я перестану быть крысой. Обещаю.

– Не будь так строга к себе, – ответила мама. – Ты через многое прошла, родная, но все образуется и встанет на свои места, обещаю.

– Это не оправдание тому, что я плохо относилась к тебе до трагедии.

– Перестань. Я ничего этого не помню. Увидимся утром, милая.

– Хорошей смены, – пробормотала я, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам. Внезапно мне очень сильно захотелось, чтобы она осталась дома, но я точно знала, что не могу требовать от нее этого. Я должна вести себя не как испуганный пятилетний ребенок, а как разумный взрослый человек. Через пару минут я услышала, как входная дверь захлопнулась и сразу же после этого раздался скрежет замка, закрываемого ключом с наружной стороны дома.

(август 1978)

Сидя в своей кровати, я прислушиваюсь к охватившей дом тишине и понимаю, что папа, наконец-то, уснул. Медсестра из окружной больницы придет рано утром и поэтому мне тоже необходимо выспаться, но я боюсь ложиться спать. Я знаю, что снова увижу этот страшный сон, в котором маленький Вилсон Берри спрашивает меня за что я убила его, проснусь в холодном поту и все равно уже не смогу сомкнуть глаз до самого рассвета…

Боже, как я устала…

Но я сама заслужила это, поэтому не жалуюсь, а просто продолжаю сидеть в постели, умоляя Господа только о том, чтобы не дал мне сойти с ума до папиной кончины, и грустные мысли бесконечной чередой проносятся в моей голове. Мне нельзя спать. По крайней мере, если я буду бодрствовать, то мне не приснится кошмар, я не закричу и не разбужу папу. А если закричу, он проснется и снова будет сыпать своими жестокими оскорблениями и унижениями. «То, что ты сделала с ним – убийство! Ты – убийца! Преступник!» – услышала я в голове еще хриплый, полный презрения крик.

– Я убийца… – шепчу я, чувствуя, как слезы снова льются из моих глаз. – Я…

Вдруг я слышу слабый скрип половиц, раздающийся из коридора. Я замираю и прислушиваясь, однако ничто, кроме настенных часов не нарушает вокруг меня холодной тишины.

Показалось.

Боже, как я устала…

Может быть, действительно, только электрический стул избавит меня от страданий, переживаний и проблем? Пожалуй, я стану первым преступником в Америке, который сядет на него с облегченной улыбкой и надеждой избавления во взгляде.

И вдруг я, пытаясь отвлечься от этих дурных мыслей, вспоминаю, как гладила сегодня свое любимое пианино, и как сильно мне полегчало после общения с ним. В голову приходит невероятная мысль. Я понимаю, что очень хочу сесть перед ним на стул хоть ненадолго и снова погладить его теплую лаковую поверхность, быть может, это поможет мне отвлечься, успокоиться и привести в порядок голову. Сама эта идея настолько безумна, что я никогда бы не отважилась на ее воплощение, если бы папа был в состоянии передвигаться самостоятельно и застукать меня в гостиной, сидящей перед инструментом. Естественно, я не рискну играть на нем, поскольку это примерно тоже самое, что подписать себе смертный приговор, ведь папа будет вне себя от ярости. Я просто прошмыгну, как мышка, в гостиную, посижу перед пианино на круглом стуле, поглажу его, быть может, даже всхлипну и оброню одинокую слезу, но не более.