Александр Колупаев - Приключения Шурика Холса и доктора Ваткина

– У нас было немало дел, которые со стороны могли показаться историей из палаты № 6, – опасаясь пропустить хоть одно слово, я включил диктофон. Интонация собеседника, сохраненная в записи, могла рассказать о некоторых деталях.

– Год назад я защитила диссертацию о развитии фарфорового производства в России. Тема, на первый взгляд, кажется легкой, а пришлось перелопатить массу архивных документов, познакомиться с множеством интересных людей, посетить не один завод не только у нас, но и за рубежом. Вы позволите? – эксперт по фарфору открыла темно-синюю папку, скромно лежащую на краю стола, – думаю, эти фотографии дадут вам представление о масштабе моих исследований.

Холс бережно брал снимки один за другим и, мельком взглянув, передавал мне.

– Вот тут я с Александром Добровинским. Знаменитейший коллекционер и знаток фарфора! В его коллекции есть даже супница и чайная чашка из знаменитого сервиза Екатерины второй «Зеленая лягушка». Вот ещё интересная фотография – это известный коллекционер фарфора Шабтай Калманович. Мне одна сплетница написала, что его коллекция фарфора досталась Александру Добровинскому. Но сейчас его фарфор принадлежит Петру Авену. Мы встречались, и он сам мне подтвердил, что выкупил коллекцию Калмановича. А это Германия. Родина европейского фарфора. Третий слева – Гюнтер Мильц, известнейший эксперт и директор музея фарфорового завода в Майсене.

Нина Васильевна, немного задержала в руке следующую фотографию:

– Уникальный человек! Эксперт, коих поискать да поискать! Лу Чже Ван. Я десять дней гостила у него дома. Это было в Цзиндэчжэне – фарфоровой столице Китая. Фарфор здесь производят уже более тысячи семисот лет. Недавно в центре города появился новый музей, посвященный этому ремеслу, который расположился на руинах старинной императорской печи.

Сухонький старичок приветливо улыбался со снимка.

– Эти фотографии я показываю вам не случайно, – искусствовед взяла из папки несколько листочков бумаги. Положив их перед собой, продолжила:

– При работе над диссертацией мне пришлось немало осмотреть и описать знаменитых сервизов. Тут и императорский сервиз со времен династии Шан. Он интересен особым типом глазури селадон – это знаменитое производство керамической посуды! Да что говорить! – Нина Васильевна погладила рукой лежащие перед ней бумаги, – сервизы английского короля Георга III, саксонская посуда времен самого Его величества Августа Сильного! Мною был изучен голландский синий фаянс знаменитейшего Гвидо да Савино! А что говорить об изготовленных для Екатерины II роскошных сервизных ансамблях – «Арабесковый», «Яхтинский», «Кабинетский»… знаете, они насчитывают до тысяч предметов.

Мы слушали увлекательный рассказ нашей посетительницы, пока не понимая цели её визита. Похищение коллекции? Подмена подлинников на современные поделки?

Видимо, заметив некоторое недоумение на наших лицах, Нина Васильевна резко сменила тему:

– Немного увлеклась. Так вот, о сути моего визита. Месяца два назад зашла я в антикварный магазинчик, что на Васильевском острове. Смотрю – на витрине тарелка и компотьерка из екатерининского ансамбля «Кабинетский». Мне как знатоку известно, что этот набор неполный. Не хватает более двухсот предметов. Я так и ахнула: «Не может быть!». Вы знаете, сколько может стоить одна такая вещь?

Холс развел руками, предоставляя высказаться эксперту.

– До десяти тысяч долларов за предмет! Да и приобрести такую вещицу не просто. Все наперечет в музеях и у коллекционеров. Думаю – современная подделка. Однако столь мастерски сделана! Осведомилась о цене – вполне приемлемая. Купила. Дома как следует рассмотрела свои покупки и испытала настоящий шок – подлинники!

Холс, показал мне глазами на холодильник. Я встал, достал бутылку минеральной воды и поставил её на стол. Придвинул стакан, ожидавший своего часа на блюдце. Нина Васильевна, улыбнувшись мне, вынула из папки ещё несколько фотографий.

– Вот они, эти предметы. Мне как эксперту по фаянсу ничего не стоило узнать руку знаменитого мастера. Кирша Никанорович Ломачко пришел на Невскую порцелиновую мануфактуру подмастерьем, когда там налаживал производство русского фарфора сам Дмитрий Виноградов, между прочим, – ученик Ломоносова! По крайней мере, с 1756 года, когда Виноградову удалось построить большой горн и на нем стали обжигать более крупные предметы, имя Кирша Ломачко уже появилось в списке работных людей завода. Но вот его участие в создании первого сервиза «Собственного», принадлежащего лично императрице, мне пока не удалось подтвердить. В 1765 году императрица Екатерина II повышает статус порцелиновой мануфактуры и дает ей новое название – «Императорский фарфоровый завод». В этом же году рука опытного и самобытного мастера легко узнается в предметах сервизов «Яхтинский», «Кабинетский», да и отдельные предметы, созданные Ломачко, достойны восхищения!