Дмитрий Буйских - Долгая ночь в лесу

Дорога, по которой шли Томас и Лукас, давно превратилась в узкую тропинку, а трава вокруг стала доходить мальчику до пояса. Впереди над зеленью возвышались полукруглые крыши двух ангаров и домик, предназначенный для персонала аэродрома. Взлетная полоса представляла собой хорошо утрамбованный грунт, но сейчас она полностью заросла травой. На высоком столбе болтался флюгер. Когда-то он был ярким и привлекательным, но теперь больше был похож на кусок тряпки, болтающийся на ветру. Томас остановился на мгновение, чтобы посмотреть по сторонам. Это место было для горожан Искута своеобразным местом для развлечения и игр. В особенности детей. Подростки приходили сюда парочками, чтобы заняться сексом. Чуть дальше отсюда, в траве гнили останки самолёта. Он лежал уже тут много лет, брошенный и никому не нужный. Томас не один раз ходил к этому самолёту и рассматривал его, но сейчас он бы плюнул бы в лицо любому, кто попросил бы дойти его до самолёта. Именно к самолёту уводила одна из утоптанных троп. Её было заметно хуже, но если всё же пойти, то тропа обязательно выведет тебя туда, куда нужно. Томас повернул голову к ангарам и направился дальше. Лукас молча следовал за отцом.

Ангары тоже хранили в себе какие-то истории, и многие из них Томасу довелось слышать за годы жизни в Искуте. Многие из этих историй Блант слышал в “хромом медведе”. Как правило, они заканчивались какой-нибудь дракой, сексуальными приключениями или и тем и другим. Дети тоже часто любили сюда приходить, но их больше привлекал самолёт. В ангарах они чаще укрывались от дождя. Ангары стояли вплотную друг к другу и ворота обоих были прикрыты. Когда-то тут висели замки, но ничто так не манит как запертые двери, когда за ними никто не смотрит. Томас подошёл к воротам ближайшего ангара и потянул на себя тяжёлую створку. Петли заскрипели и ворота поддались. Полицейский вошёл внутрь в очередной раз за день, погружаясь во мрак. Лукас не отставал и последовал за отцом.

В нос сразу ударил противный запах сырости и мышиного помета. Блант слегка поморщился, но уже через пару секунд не обращал на запахи никакого внимания. Когда глаза немного привыкли к темноте, Томас понял, что внутри всё так же, как и всегда. Вдоль двух стен стояла всевозможная мебель – диваны, кресла и шкафчики. Всё это и многое другое принесли сюда жители Искута, чтобы придать ангару домашний облик. Вышло не очень. Кресла и диваны в большинстве были сломаны, их обивка уже много лет как стала гнить, и в ней были заметны многочисленные дыры. Грызуны тоже вносили свой вклад. Всё это не останавливало людей присаживаться на эту мебель, во время сборов. На шкафах стояли стаканы, немного другой посуды, свечи, какие-то старинные игрушки и другие безделушки. На стенах висели постеры из различных журналов, в том числе и с голыми девицами. Лукас первым делом посмотрел на ближайший такой плакат, как только вошёл. Отец ничего не сказал ему, да и Лукас уже бывал тут раньше.

В центре ангара стояла бочка, которую использовали для обогрева. Её стенки сильно обгорели и металл местами прохудился. В стороне от бочки были ссыпаны в кучу дрова, запасенные общими усилиями. Ещё чуть дальше стояло несколько столов. Томас медленно прошёлся по ангару, всматриваясь в знакомые ему вещи. Не было ничего необычного, и Томас взглянул на своего сына. Лукас тоже бродил неподалеку и осторожно поглядывал на плакаты. Ребенок заметил взгляд отца и сделал вид, что просто гуляет. Томас ничего не произнёс и пошёл на выход.

Второй ангар привлекал к себе куда меньше внимания, чем первый. Его никто не старался обставить и сделать похожим на дом. В нём всё оставалось именно так, когда аэродром ещё функционировал. Вдоль стен тут стояли бочки, когда-то их наполняло масло и солярка, но с тех пор люди всё это уже прибрали к рукам. У другой стены стояли громоздкие стеллажи, предназначенные для оборудования и деталей самолетов. Сейчас тут ничего этого не было. Томас прошёл немного вперед и остановился, всматриваясь в пустое убранство. Единственное, что тут было лучше первого ангара, это запах. Как будто даже мышам тут было не интересно гадить. Хотя именно сегодня запах показался Томасу более противным, чем обычно.

– Пап! – неожиданно прервал долгое молчание Лукас. Мужчина ничего не произнося повернулся на голос и увидел своего сына. Тот стоял возле стены и смотрел на что-то внизу. Место вокруг мальчика было менее освещенное, чем всё остальное, слово тьма сгущалась там по своей воле.