Илья Рашев - За бесконечность времени. Рассказы | Книга первая

В стороне от меня пищал аппарат искусственной вентиляции легких. Это его звук я услышал первым.

Надо мной стоял врач и проверял что-то на приборах.

Я повернул голову вправо и в проеме открытой двери увидел двух идущих девочек лет десяти, одиннадцати. Это были те девочки, Даша и Маша. В руках они держали плюшевых мишек и Микки-Маусов.

Мои глаза слезились, и в них стояла слабая пелена, но девочек я узнал сразу, даже сквозь нее. Как и тогда, они прошли мимо меня, о чем-то разговаривая.

В палате пахло кофе. Этот запах шел от Мишиной сигареты там, на кладбище, а здесь, мой сосед по палате заваривал себе пакетик кофе в кружке.

Все запахи и звуки были как на кладбище. За окном кричали вороны, в форточку дул лёгкий ветерок и кидал небольшие капли дождя мне в лицо.

Всё вокруг напоминало мне про то место. Кроме нудного писка.

Врач что-то записал в планшетку.

– Поздравляю вас со вторым днем рождения, – улыбаясь, сказал он.

Затем вынул из кармана халата мобильный телефон и набрал номер.

– Алло, запишите, что пациент вышел из комы на четвертый день в 15:30. Да, да. Григорьев Андрей, – выходя из палаты, сказал врач по телефону, – шестая палата.

Я лежал, обвязанный трубками и капельницами, и смотрел то в окно, то в потолок. В голове была неразбериха. К тому же она жутко начинала болеть. Я с трудом соображал, что вообще произошло и происходит.

Через пару-тройку минут, когда я уже более-менее успокоился, ко мне подсел небольшой мужичок, сосед по палате.

– Ну, привет, – протянув руку, улыбаясь, сказал он, – Михаил.

Я посмотрел на него.

– Андрей, – узнав его, с ужасом невнятно промычал я, протягивая ему свою трясущуюся руку.

«Это же ты, – вдруг промелькнуло у меня в голове, – мужичок с кладбища».

– С возвращением, – улыбаясь сказал он, – я же говорил «рука шевельнулась у тебя». Не показалось.

И пожал мне руку.

На столе рядом с койкой лежали бутерброды и стаканчик с морсом.

– Мама твоя приходила, оставила, – сказал, кивнув на них, мужичок, – ещё свежие.

Я с трудом поднялся с кровати. Выдрав из себя капельницу и отключив аппарат ИВЛ, я неровной походкой направился к выходу.

Мои движения были ломанными и нескоординированными.

– Мне нужно домой, – держась за стены, еле ворочая языком, сказал я.

В глазах всё было мутным и расплывалось. Пол, казалось, двигался подо мной и норовил скинуть меня на себя.

Михаил сидел на своей койке.

– Отсюда нет выхода. Я же говорил.

– Как нет, вон дверь. Значит там выход, – я посмотрел на дверь, к которой и направлялся, – из любого здания есть выход.

В дверном проеме опять возникли те девочки. В руках они держали свои плюшевые потрёпанные игрушки.

– А когда придет мама? – хором спросили они у меня, – а то у нас игрушки уже старыми стали, – и медленно направились в мою сторону.

Я от неожиданности покачнулся и облокотился на стену в том месте, где находилась кнопка пожарной тревоги. С потолка, из спринклеров, тут же полилась вода.

– Ну вот, опять дождь, – недовольно сказал Миша.

Я смотрел на него, на девочек и не мог ничего понять. Вода заливала всё вокруг, попадала в глаза и мешала видеть.

– Кладбище не отпустит тебя, Андрюха, – снова сказал мужичок, – с этим пора уже смириться.

– Какое кладбище? – не понимал я.

Я обернулся назад и вместо койки, где только что лежал, увидел крест со своей фотографией.

Цветы на могиле гнулись под напором воды.

Дальше, среди леса, тоже стояли кресты.

Рядом, на лавке, сидел мужичок и смотрел на меня. Девочки, тоже смотрели на меня непонимающим взглядом.

Неподалеку, у могилы Миши, стояла его березка, которую он называл именем жены.

Я упал на колени и начал разрывать сырую землю руками.

– Я ведь жив, – говорил я про себя, – Жив.

Дождь лил на меня, на Мишу, на девочек, на могилы.

Чуть позже, мужчина в белом халате, который взялся непонятно откуда, поднял меня под руки и повалил спиной на землю.

Я плакал, или же на моих глазах был дождь – не знаю.

Мужчине я не сопротивлялся. Я покорно выполнял всё, что он со мной делал.

– Вам нельзя вставать! Ложитесь! – кричал он, – мертвым не подобает так себя вести!

После этих слов мужчина накрыл меня белой простыней с головы до ног и стало темно.

Я медленно открыл глаза.

Вокруг меня была темно и тихо. Я понимал, что лежу. Но где?

Я чувствовал запах гниения, который раздирал мой нос. Так обычно пахнет перегной. Затхлость, влажность, духота, спертый воздух – всё это мешало мне свободно дышать.