Александр Шкурин: Алимчик

– Ты не по адресу попала, госпожа Злюка! Я тебя не заказывал

Слово «госпожа» я специально подчеркнул, чтобы дать понять этой фифе, что раскусил её суть. В ответ девица снисходительно процедила:

– Я не к тебе пришла, доходяшка-низкорослик.

Никогда не нравилось, когда намекали на мой небольшой рост и худую фигуру, мог и в табло зарядить, несмотря на то, что это баба. Ишь, фифа, мало того, что приперлась, так еще и оскорбляет. Однако фифа заявила, что пришла не по мою душу, а за Сергеем Петровичем, который, мол, сбежал из дома. Так и заявила «сбежал из дома». Мне стало интересно, как мужчина в пожилом возрасте может сбежать из дома, но, еще раз посмотрев на девицу, поверил, сам бы сбежал от такой. На мое счастье, Сергей Петрович пару часов назад вместе с матерью куда-то уехал. Однако заявил, что не знаю такого, о чем на голубом глазу поведал фифе. Та испытующе посмотрела на меня. Я выдержал взгляд, и она приказала: «веди меня на кухню. Я хочу горячего чая».

Одна моя часть хотела грубо выставить фифу за дверь, но другая часть, которой мать привила некоторые «приличные», как подсмеивался, манеры, к сожалению, победила, и не выставил фифу за дверь, а провел нежданную гостью на кухню. Надо сказать, моя мать всегда отличалась прямо-таки болезненно-маниакальной тягой к чистоте. Кухня у неё всегда сверкала, а посуда – чувствовались долгие годы службы в армии – стояла ровно, как солдаты в строю. Помню, когда бывал у неё в медпункте, поражался чистоте в кабинете и что все блестящие медицинские инструменты были выложены словно по ниточке, а пузырьки стояли ровными шеренгами. К сожалению, кроме как чистотой, мать ничем другим не могла похвастать. Готовила она плохо, в детстве были вечные перекусы из бутербродов из колбасы и сыра, или походы офицерскую столовую, если удавалось пристроить меня на довольствие, или судки из этой столовой. Мать могла приготовить на выбор следующие блюда: сварить или пожарить на сале картошку, сварить макароны, замороженные пельмени или пакетный суп. На этом её кулинарные таланты заканчивались. Поэтому питался от случая к случаю, у меня с детства болел желудок, и я часто страдал от пищевых отравлений.

Девица процокала на кухню и села за стол с такой же прямой спиной и горделиво воздетой головой, не забыв закинуть ногу на ногу, чтобы я и дальше восхищался её длинными и стройными ногами. Вот выдра, выругался про себя, не разулась, и теперь придется подтирать грязные следы на полу, поставил чайник на огонь и сунул ей чашку, куда прицепил чайный пакетик. Чай был из недорогих. Мать привычно экономила на продуктах, а я что-то прошляпил и не взял недрогнувшей рукой дорогой пакетный чай (за него же не плачу!).

Фифа хмыкнула, но ничего не сказала по поводу чая, а приступила к расспросам, больше похожим на допрос, но ничего от меня не добилась. Я ушел в глухую несознанку, мол, не знаю такого мужчину по имени отчеству «Сергей Петрович». Это в полиции я всегда признавался, когда глупо отказываться при наличии видеозаписи. Я, в отличие от многих, никогда не интересовался мужчинами. Так и заявил фифе. Мне всегда нравились бабы, только мои женщины были из разряда дешевых шлюшек, а эта была дорогая и горячая штучка, но от такой надо было держаться подальше. Сожрет, сука, и не поморщится.

Наглая незнакомка чинно пила чай с солеными крекерами, которые сумел отыскать в шкафчике, а я молил бога, чтобы мать с Сергеем Петровичем подольше задержались по своим делам, чтобы не столкнулись нос к носу с фифой. Задницей чувствовал, скандал бы вышел большой. Едва фифа отставила пустую чашку, как я подхватил шубку, и ей пришлось уйти, не добившись результата. Но она сумела оставить за собой последнее слово. Фифа протянула мне визитку и вроде как нечаянно царапнула меня за ладонь до крови острыми коготками. От неожиданности я ойкнул, а она, слизав кровь с ладони и, посмотрев мне в глаза, промурлыкала: «по запаху крови я всегда найду тебя. Мы обязательно встретимся». Я с облегчением захлопнул за ней дверь и облизал саднящую ранку. Ох, и девица! Не люблю таких. Визитку я тут же выкинул в мусорное ведро. Еще пожалел мать, её очередная попытка найти хорошего мужа с треском провалилась. Эта фифа не успокоится, пока не отберет у матери Сергея Петровича. Я ничем не мог помочь, и это было обиднее всего.

Однако история на этом не закончилась. Вечером приехали мать с Сергеем Петровичем, который пыхтел, как паровоз, обвешанный кучей пакетов из магазинов, а мать была радостно-возбуждена.