Александр Варго - Двое в лодке (сборник)

Он с двустволкой наперевес появился во дворе Вестового, сперва увидел проломленную дверь хлева, затем и хозяина. Тот с топором в руках сидел на корточках на крыше полуразрушенного и покосившегося сарая. Корова стояла в углу двора, за невысоким кустом сирени, не успевшим расстаться с листьями, рядом с собачьей будкой.

– Не подходи к ней! – судорожно заорал Егор с крыши.

Глаза его были полны ужаса. Лезвие топора ходило вверх-вниз от крупной тряски.

– Стреляй в нее!

Корова услышала крик и подняла голову.

Ковальски немедленно скрутило живот. Он судорожно вскинул ружье и навел стволы на раскуроченную башку скотины, которая пожирала, заглатывала собаку целиком!

Рыжуха, восставшая из ада, воспользовалась тем, что Полкан был посажен на цепь. Она смогла загнать его в угол, где, видимо, и прибила. Как уж корова это сделала, оставалось неясным. Да и какая разница?!

Черные ноги и хвост торчали из кровавой деформированной пасти. Зрелище было не из приятных.

Охотник не стал дожидаться того момента, когда корова повернется к нему мордой, влепил ей с нескольких метров дуплетом под лопатку. Чудовище дернулось и повалилось на бок. Эжектор вышвырнул из стволов стреляные гильзы.

Ковальски перезарядил ружье, без промедления подбежал к скотине и дважды выстрелил ей в голову. После чего он повторил процедуру, перебил позвоночник Рыжухи в двух местах.

Егор сидел на крыше хлева и аж подпрыгивал. Он не понимал, что все кончилось, и продолжал смотреть на свой двор с изрядной высоты.

Ковальски отошел от туши и снова перезарядил ружье.

«Так вот ты какое, коровье бешенство, – зло подумал он, разглядывая заднюю часть бедного Полкана, продолжавшую торчать из пасти Рыжухи. – Нижняя челюсть у нее как-то работала. Иначе она не смогла бы проглотить пса».

– Убил? – робко поинтересовался Егор Федорович, вытягивая шею.

Ковальски оглянулся на хозяина дома, потом снова посмотрел на раскуроченный череп коровы.

– Раза три подряд, – ответил он и предложил Вестовому спуститься с небес на землю.

– Тут такое было! – проговорил Егор, поглядывая вниз, выбирая, куда бы ему спрыгнуть.

Ковальски поймал себя на мысли о том, что он не понимал, как Вестовой смог залезть на крышу. Видимо, тут действительно было «такое».

Едва он очутился на земле, как у забора появились две женщины из домов, стоящих напротив. Ульяна и Татьяна. Ульяне было под семьдесят, Татьяне – пятьдесят с небольшим. Обе с большими круглыми глазами.

– Чего палишь, Ленька? Кобеля Егоркиного пристрелил, что ли? – проскрипела Ульяна.

Он кивнул на корову, убирая за спину оружие, и сказал:

– Приболела Рыжуха. Пришлось того…

Бабы встали на цыпочки, посмотрели через забор направо и вниз. С улицы был виден лишь белый хвост, оканчивающийся метелкой, чего этим любопытным особам было крайне недостаточно.

Охотник подошел к ним со стороны двора и окончательно закрыл обзор.

Женское любопытство никуда не делось. Но остатки советского воспитания не позволяли соседкам просить молодого человека отойти в сторонку.

Выпятив грудь и не убирая топора, к односельчанам подошел Егор.

– Федорович, ты что тут устроил террор на всю деревню? – поинтересовалась Татьяна.

Бабы понимали, что произошло что-то такое, что потом не пересказать и за три стакана семечек, но им требовалось разузнать как можно больше. Виданное ли дело, Вестовой свою корову во дворе пристрелил, да не сам, а охотника позвал! Оба стоят истуканами и не говорят ничего.

– А Полкан где? – спросила Ульяна и прищурилась.

– Гулять отпустил, – тут же нашелся Егор. – Бабы, идите по домам. Чего вы меня одолели?

– А Ленка-то твоя знает? – осведомилась Татьяна.

Тут Егор понял, что сейчас обложит этих наглых особ нехорошими словами. Если бы не Ковальски, то так и случилось бы.

– Она мне и заплатила за работу, – легко соврал охотник и для верности похлопал рукой по прикладу ружья.

Бабы притихли на секунду, потом старшая все же не стерпела:

– Что ж ты, Федорович, не по-человечески со скотиной? Совсем вы уже совесть потеряли, мужики. Устроили тут сафари.

– Как? – Егор беззлобно вытянул шею, не разобрав слово.

– Сафари, говорю.

– Ох, умные слова ты знаешь. Не подумал бы.

В ответ почтенная бабка Ульяна выстрелила ему прямо в мозг:

– Я, сынок, конец твоего папашки знавала, а не только всякие слова. Так себе, кстати, конец-то был. Не ахти.

Татьяна едва не рухнула от смеха тут же, около забора, кое-как подобрала юбки и была такова. Ульяна зыркнула на Вестового и бодро отправилась к себе в дом, стоявший на противоположной стороне улицы.